Он должен был испытывать тревогу, практически панику при мысли, что ночует под одной крышей с солдатом вражеской армии, с сильной боевой ведьмой, чей сексуальный интерес к нему очевиден. И Фай действительно волновался, но гораздо меньше, чем ожидал.

Иногда, стоило слишком глубоко погрузиться в воспоминания, по коже пробегал холодок страха, но то была рябь на поверхности тихого озера, а не разрушительная волна цунами, накрывающая с головой. С этим страхом Фай мог справиться.

В конце концов, глупо бояться, что Грид ворвется в гостиную среди ночи, чтобы изнасиловать его спящего, когда накануне он сам предложил ей свое тело в качестве платы за помощь и она отказалась. Отказалась! Хотя и облизала его голую грудь жадным взглядом. Хотя и смотрела ему между ног, чуть ли не капая слюной. Хотела, могла взять, но не стала. Ей нужна была добровольная близость. Добровольная.

Это успокаивало.

«Возможно, не так она и плоха, эта наемница из Ошиаса», — подумал Фай, чувствуя, как тяжелеют веки. Он попытался вспомнить, что знает о химерах, но отключился раньше, чем память успела подбросить парочку любопытных деталей.

* * *

Утром за завтраком над столом висела звенящая тишина. Неловко было навязываться в гости. Неловко — вспоминать свое вчерашнее поведение, то, с какой готовностью Фай скинул с себя одежду после одной-единственной двусмысленной фразы. Страшно представить, что подумала о нем Грид, если он согласился лечь в постель с малознакомой женщиной по первому щелчку пальцев.

Наверное, права Светлоликая: эльф, потерявший честь, навсегда ступает на скользкую дорожку разврата. Вот и Фай с каждым днем падает все ниже и ниже.

Ну и пусть. После насилия он отчаянно пытался стать добропорядочным членом эльфийского общества. Не его вина, что ему не позволили этого сделать.

— Почему не ешь? — Грид нарезала на столе мясо, облаченная в розовый передник, который смотрелся на ней нелепо, ибо был повязан на солдатскую форму. Все боевые ведьмы в армии эйхарри одевались так — плотные черные штаны, такого же цвета туника с поясом. Грубо, совсем не женственно, но Фай и не мог представить Грид в платье.

— Я ем, очень вкусно. — Чтобы подтвердить свои слова, Фай потянулся к тарелке с нарезанными овощами.

— Да ты только траву грызешь, — она повернулась к нему, уперев руку в бок. — Не нравится, как я готовлю?

Под таким грозным взглядом любой в ужасе кинулся бы нахваливать ее стряпню, даже если бы в тарелке у него лежала сырая земля.

— Просто эльфы не едят животную пищу, — пояснил Фай.

— Оу, — удивилась Грид. — А я-то гадала, почему кухни ваших домов совсем не оборудованы для готовки. Вчера мне пришлось запекать пойманного зайца в камине. Ну, в том, что в гостиной. — Отвернувшись, она скептически осмотрела разложенное на большом блюде мясо и добавила к нему парочку салатных листьев.

На какое-то время снова воцарилась неуютная тишина. Фай и хотел бы ее заполнить, да только не знал, что сказать. А потом заговорила Грид, и он понял: молчание было благом.

— Знаешь, мне всю ночь не давала покоя одна мысль. Ты что, не девственник?

У Фая мгновенно запылало лицо. Он буквально-таки почувствовал, как весь, абсолютно весь — от ворота рубашки до границы роста волос — заливается краской.

Как можно задавать такие вопросы?

Кружочек огурца, который Фай не успел поднести ко рту, выпал из его пальцев и шлепнулся на столешницу.

— Я думала, что все неженатые парни здесь… ну, того… этого… нетронутые, — продолжила Грид, не замечая его реакции.

— Так и есть. — Фаю отчаянно захотелось встать и выйти из-за стола, из кухни, из этого дома. Богиня, как унизительно!