Зверь ей был определённо не знаком. Точно не харен и точно не господин Шидай. Первый был чуть меньше, а второй чуть больше и шерсть его была седой как у луня. Широко расставив лапы, волк смотрел на неё исподлобья, угрожающе оскалившись. Огромный, лохматый, какой-то серо-чёрный… А эти прозрачно-серые глаза и вовсе наводили жуть. Майяри призвала силы, но, наконец-то заметив Лоэзию, в атаку не бросилась. Птица блаженно прижималась к груди волка, пощипывала его клювом за шерсть и выглядела невероятно довольной. Такой довольной, что Майяри присмотрелась и поняла, что волк всё же кажется ей знакомым.

– Господин Мариш? – неуверенно спросила она.

Волк глухо зарычал и пригнул башку ещё ниже.

– Доброй ночи, – нервно поздоровалась девушка. Внутри разлился холодок. Отчего-то показалось, что во взгляде зверя нет ничего разумного. Только дикое неуёмное животное сознание.

Господин Мариш явно не считал ночь доброй. Медленно мотнув башкой, он отстранил Лоэзию и, глухо рыкнув, скакнул вперёд. Майяри только и успела испуганно охнуть.

– Вот только попробуйте ещё рыпнуться! – яростно прошипела Майяри, рассматривая свою дрожащую руку.

Волк отозвался глухим упреждающим рычанием с другой стороны Лоэзии, то есть с расстояния меньше локтя. Сидели они у пышущей теплом стены по обе стороны от блаженно щурящейся птицы. Майяри всё ещё потряхивало от пережитого ужаса и злости, поэтому зверя она больше не боялась и очень сильно хотела оторвать ему уши. И хвост. И лапы.

Когда волк напал, она замешкалась всего лишь на мгновение: не могла же она убить господина Мариша! И этого мгновения зверю вполне хватило, чтобы добраться до неё и вцепиться зубами в руку, которой девушка невольно попыталась прикрыться. Майяри аж передёрнуло от воспоминаний. Страх и боль затмили ей разум, и она, отшвырнув волка воздушным ударом, уже хотела обрушить на него свод, но заполошно кричащая птица метнулась между ними, и это привело девушку в чувство. И волка тоже. В его глазах мелькнуло нечто осмысленное, разумное, и он, уже приготовившийся к повторному прыжку, замер.

Несколько минут они переглядывались, словно ожидая, что противник всё же бросится в атаку. Майяри, ругаясь и болезненно шипя, отступила первая. Поставив перед собой воздушный щит, девушка плюхнулась на подстилку и, надорвав прокушенный рукав, уставилась на рану. И оценила мирный настрой зверя: с такой пастью он мог запросто оттяпать ей всю руку, но всего лишь укусил и даже не очень глубоко.

Майяри бросила неприязненный взгляд на волка и обнаружила, что тот нализывает спинку обмякшей от удовольствия птице. Заметив её взгляд, зверь глухо зарычал, и девушка в ответ вызывающе приподняла верхнюю губу, показывая зубы. И, продемонстрировав ему руку со свежими розоватыми отметинами, злорадно пообещала:

– Господин Шидай убьёт вас, когда увидит это. Молитесь богам, чтобы он не заметил.

Специально она его закладывать, конечно же, не будет. Иначе ей тоже достанется. Ей и так достанется, так что лучше не усугублять. Может быть, господин Шидай ещё заступится за неё перед хареном. Майяри прикусила губу. Заступится же?

От тела волка шёл жар не меньший, чем от стены, но в этот раз Майяри уже в сон не клонило. Заснёшь тут после такого! Раздражённо повертев пострадавшую руку, девушка устало опустила её на колени. Лучше залечить уже не получится. Наращивать кожу так, чтобы она потом не сдиралась при каждом более-менее сильном прикосновении, Майяри так и не научилась. Было бы ещё время на это.

Тёмные! Как же её всё-таки беспокоит реакция харена! Девушка раздражённо почесала затылок. Она так и видела его холодный и разочарованный взгляд. Вряд ли извинения его смягчат.