– Прости, – сказал Финеас. – Ты сможешь его починить?

– Конечно.

– Ты все можешь исправить, а, Роб?

Я не знала, смогу ли исправить неловкость, которая теперь разделяла нас. Это меня рассердило. Всему виной Натаниэль. Вот и еще один довод против него.

Я устало пожелала Финеасу доброй ночи и хотела запереть дверь, но он сунул ногу между дверной доской и косяком.

– Давай побежим, – быстро сказал он. – Куда захочешь, далеко-далеко. Я даже позволю тебе меня обогнать.

Я потрясенно оглядела его и стала обдумывать его предложение.

– На улице темень, у нас будут неприятности, а еще я не хочу, чтобы ты поддавался мне, Финеас Томас.

Тень улыбки скользнула по его губам.

– Знаю.

Несколько мгновений мы изучали друг друга, по-прежнему чувствуя неловкость и не зная, о чем еще говорить. Потом он расправил плечи и скрестил на груди руки:

– Ты позволишь Нэту выиграть?

В его голосе звучали воинственные нотки. Как же это похоже на Финеаса.

В памяти всплыл совет, который когда-то дала мне Элизабет: «Позволяйте братьям иногда одерживать верх, это их ободрит. Я нахожу, что мужчины охотнее допускают нас в игру, если верят, что могут нас одолеть».

Но мне не хотелось ободрять Нэта. И Финеаса тоже, хотя я все еще не понимала, чего он от меня хочет.

– Я и не знала, что у нас состязание, – тихо ответила я.

– Я… тоже не знал.

– Мне бы хотелось, чтобы все осталось как раньше, – с мольбой в голосе произнесла я.

Он задумчиво кивнул:

– Этого не случится, если Нэт выиграет. Тогда все переменится.

– Это не состязание, Финеас.

Он усмехнулся:

– Самое настоящее состязание.

Я вдруг почувствовала, что у меня не осталось сил:

– Нет. Это моя жизнь. И я не знаю, какие варианты у меня есть. Мне нужно все обдумать.

– Просто подожди, Роб. Дай мне время. Я еще не готов. В этом Нэт прав. Подожди меня.

– Долго?

– Мне нужно выбраться отсюда. Я не хочу возделывать землю. Хочу посмотреть мир. Залезть на горные вершины. Убить пару красномундирников. – Он опять усмехнулся.

– Значит, мне придется ждать очень долго. – В моих словах не было упрека, но он все равно поморщился.

– Я бы взял тебя с собой, если бы мог, – пробормотал он.

– Знаю. – И нас ждало бы невероятное приключение.

– Я вернусь за тобой, Роб. Если ты будешь ждать меня… я вернусь, – пылко пообещал он.

Его лицо в неровном свете свечи казалось таким родным. Я коснулась его щеки. Она была гладкой, как у меня. Наш разговор вдруг показался мне игрой воображения – вроде болтовни о феях и лилипутах. У Финеаса впереди была целая жизнь, и мне хотелось, чтобы он прожил ее, как того желает, до конца.

– Не переживай обо мне, Финеас Томас. Беги вперед и не останавливайся. На твоем месте я бы так и поступила.

15 июня 1775 года

Дорогая Элизабет!

Мне странно представлять вас на новом месте. Когда я думаю о вас, всегда воображаю величественные улицы Фармингтона, вижу комнаты, из которых вы мне пишете и которые так не похожи на мою каморку. Но теперь вы в Леноксе, вблизи фронтира, и я вам завидую. Как же это захватывающе – выйти из дома, повернуть на запад и просто идти вперед. Видеть вещи, которых никто прежде не видел или не описывал на бумаге.

Не знаю, хватило бы у меня смелости отправиться в такой путь, но уверена, что эта мысль меня бы не оставляла. Оказаться вдалеке от всего привычного и знакомого – как это пугающе, но в то же время восхитительно! У вас есть дети и мистер Патерсон, но у меня нет ничего, что привязывало бы к дому, – ничего, кроме сковывающего меня договора, но ведь и этому однажды придет конец. Я с радостью и тревогой думаю о временах, когда закончится мое услужение: человека можно связать разными обязательствами.