Каспар хотел поспорить, но знал, что не имеет на это права.

– Да, я пошел на это, но если понадобится, то пойду дальше. Твоя жизнь дороже всего на свете.

– Это не так.

– Разве ты не поступил бы так же?

Больше всего Каспар боялся услышать от Александра этот вопрос: как бы он поступил на его месте? Согласился бы на убийство тысяч невинных или постарался бы смириться с утратой близкого человека?

Каспар опустил виноватый взгляд, и Александр все понял.

– Я не виню тебя за это, – произнес он подавленно, словно вот-вот заплачет. – И все понимаю.

Он вскочил с кресла и быстрым шагом направился к выходу.

– Ал, я не ответил. Прошу, погоди. – Каспар схватился за костыль и собрался встать.

Александр остановился в дверях. Слеза скатилась по щеке и губы дрожали, но лицо его оставалось сдержанно спокойным.

– Неправильно было задавать этот вопрос. На него не может быть верного ответа.

– Ал!..

Он вышел и закрыл за собой дверь. От щелчка котенок вздрогнул, издав короткое урчание, поднял голову, сонно оглянулся и вновь лег спать.

Желание пойти вслед за Александром и объясниться боролось с нежеланием лгать. Каспар сел обратно в кресло, склонился над коленями и, уперев в них локти, закрыл лицо руками.

По велению Делинды Александр отправился на военную базу. Тяжелый тошнотворный металлический запах заполнил его легкие. Вместе с Робин они совершили осмотр камер с заключенными. Лишь разодранная темно-зеленая форма отличала военных от гражданских: их перепачканные лица с отпечатавшимся на них следом страха были обращены к крохотному окошку в двери, откуда на них смотрела пара сиреневых глаз, преисполненных глубоким состраданием и желанием помочь. Здесь, на базе, воздух был пронизан беспросветным отчаянием. Находиться в коридоре в окружении дверей, за которыми трепетали сердца невинных, Александру с каждым разом становилось все труднее, и уже на пороге он с нетерпением ждал, когда покинет это место. Множились полные камеры. Громче становился детский плач разлученных с родителями детей. От тяжелого топота армейских ботинок и свиста петель усиливалась тревожность, а в сознании чаще вспыхивала мысль, что после всего этого жить спокойно, несмотря на все надежды, у него уже никогда не получится. Этих ужасов не забыть.

Несмотря на мимолетные порывы, Александр не думал останавливаться. Каспар был для него важнее всего на свете. Слишком многим – от собственной непогрешимости до чужих жизней и репутации страны – он уже пожертвовал и обесценивать эти жертвы, подвергая дорогого человека смертельной опасности, не мог.

Уезжая, Александр созвонился с Делиндой и получил поручение обратиться вечером к народу Великобритании. Как он и ожидал, Дирк прекратил финансирование ее войны, из-за чего в голосе сестры во время разговора прослеживалась неприкрытая злость. Но, как оказалось, не только из-за этого:

– Инженеры придумали новый способ для связи между солдатами в горгонах, но по какой-то причине вся система рухнула, и теперь ни один из них не включается. Это заметно ослабит нас. Некоторые страны связывались с нами для покупки горгонов. Это могло бы закрыть зияющую дыру в финансировании, которое некогда обеспечивал Дирк. Само собой, мы предложили им модели попроще, но и те теперь не включаются. Сделки сорваны, мы несем убытки. На восстановление программы уйдут недели, если не месяцы, а деньги заканчиваются. Некоторые особенно наглые солдаты после битвы при Ланд-Хадельне за свои услуги потребовали оплату больше, чем договаривались. Иначе уйдут. Да и поведение миссис Уилсон настораживает. Выборы нового премьер-министра станут проблемой в такие времена.