– Я хотел сказать… Ты не прячешься… – пояснил он невидимке. И почувствовал себя полнейшим дураком.

– Вот именно, – наёмницу развеселили сомнения ключника. – Жалко, что мы раньше не встретились, я и Шляпа!

– Совет да любовь, – проворковала ехидная Зюсска.

– Девочкам полезна невидимость, – убеждённо заявила Треан, не обращая внимания на иронию.

– Чепуховина, – Зюсска самодовольно оглядела свой продуманный наряд, подобрала подол и перекинула косички за плечи.

Из пустоты послышался вздох, гроздь пузырей устремилась вверх.

– Иногда, время от времени! Наёмниц и так не слишком внимательно рассматривают, конечно: с гильдией не ссорятся даже идиоты. Но, даже если знаешь, что всякие скользкие типы из переулков не потащатся за тобой, всё равно получишь этакий взгляд пониже спины или прилетит вслед известное словечко на гномьем, которого бы лучше и не расслышать…

Девушки немножко поспорили о незаметности.

– Стащить котлетку с вилки у Короля! – предлагала Треан.

– Воровство и мелкие пакости, – отмахивалась вязальщица. – Незаметно в чужом добре шариться… Уж больно картинка неприглядная, хоть её никто и не видит.

– Хорошо, а свобода? Не тратишь магию на пустяки вроде подцветки глаз, в шкафу всегда есть, что надеть. Но одёжке тебя не встречают, а по скорости отлёта злодейских голов. И почесать, скажем, в носу по ходу представления – не проблема. Ребекка-трактирщица, я уверена, своё волшебство ни на что не променяла бы.

– Но сам-то от себя не отвернёшься! Я, знаешь, в лесу выросла, и дядьки-лесорубы совсем не в ночеградском бархате ходили, никто особенно ни к кому не присматривался. Но без штанов ни один не разгуливал, не пакостил, в сапоги червей без повода не совал.

– А ещё удобно, – не сдавалась Треан, – работать под носом у чудовищ. Те чуят, бесятся, рычат, а поймать не могут.

Зюсска как раз добралась до «зала подношений» и остановилась: место показалось странно незнакомым. А ведь они перед тем, как подняться на чердак, рассмотрели здесь каждый угол.

– А поймать, значит, не могут… – повторила мастерица, явно думая о другом. – Здорово, конечно, но при чём тут именно девочки? Вот, чего я никак не пойму… И ещё одного. Куда мы забрели?

Здесь было совсем другое, нехорошее место. Серая, мутная вода, поросшие песчаником и ракушками стены. Мозаика пола распадалась, утрачивала узор, соскальзывала в глубокую подводную долину под панцирем скалы. А на дне, в полумраке сонно покачивалось в медленном потоке нечто плотное, далёкое, состоящее из множества колеблющихся фрагментов.

– Змея? – прошептал Штиллер.

– Скорее уж, черепаха, – послышалось выше и дальше. Треан поплыла смотреть.

– Или черепашье семейство…

Вдруг тот же голос наёмницы раздался из-за спины Зюсски.

– О! Нет. Не пойдём туда, хорошо?

Поздно. Сильный, невесть откуда взявшийся поток, подобно ладони небрежной хозяйки, что сметает крошки со стола, снёс Штиллера и Зюсску с порога, закружил и повлёк по длинной дуге всё ближе к твари или причудливому подводному растению. Из карманов посыпались гоблины: пищащие мочёные бублики, солонки, перечницы и глиняные кружечки. Тварюшки поражали своим конспираторскими талантами: безо всяких мистических шляп оставались незамеченными. И чем они издавали свои непереносимые вопли?! Гоблины быстро опередили неповоротливых в воде наёмников. Штиллер оторопело проводил взглядом монетку в полплотвы, которую проглотила шипастая полупрозрачная рыба. В желудке её волнообразно перекатывалась небольшая, но впечатляющая сокровищница: три «кости», кольцо с камнем и частично переваренный шушун.