Зюсска толкнула товарища в дверь.

И сама прыгнула следом.

Бретта перестала жевать и прислушалась, закусив яблоко. Штиллер осторожно высвободил руку из-под её затылка и натянул одеяло до подбородка. Из приоткрытого окна тянуло сырым ветром с побережья. Над Лена Игел висели тяжёлые тучи, до краёв наполненные мокрым снегом, обещающим неосторожным, легко одетым горожанам затяжную лихорадку. Вдруг девушка подскочила и с яростным воплем метнула огрызок в окно. Послышался крик, шум падения, хохот и топот. Штиллер подскочил к окну, но уже никого не увидел: улица перед «Рыбой» опустела.

– Хамло, – с достоинством произнесла Бретта немного в нос, ныряя под одеяло. – Найду по шишке на лбу – и без какой-нибудь части тела оставлю. Позже решу, без какой. Возьми ещё одно одеяло и иди сюда, спать тебе осталось всего ничего. Я почитаю немного, раз тебе свет не мешает. Ах да! Теперь знаю, что ты имел в виду.

– А что я имел в виду? – Штиллер набросил на неё другое одеяло, точнее, старую шаль, позаимствованную у Ребекки на времена холодов. И подоткнул со всех сторон, зевая и улыбаясь одновременно. Рен совсем не мёрз. Ему не раз намекали, что так проявляется чудовище в составе его души.

– О превращении короля в лягушку, – напомнила Бретта. – Когда глашатай объявил, а ты в толпе стоял, слушал.

– Ну да. Что же ты нового узнаешь?

– Убеждаешься, что отныне ты – не единственный обладатель секрета! – Бретта сердито потыкала пальцем в окно, где уже не маячила физиономия нахального собрата по гильдии. – И часто наши вонючки лезут к тебе в окно?

– Только если засиделись внизу заполночь, когда двери Дома Наёмников закрыты. Отмычки просят.

– А ты не давай… Да что ж так дует?! Запри окно поплотней. Ключник ты или кто?

Зюсскин скат состоял из плеска, движения и прохлады. В нём можно было отдохнуть. Даже возникла соблазнительная мысль никогда не покидать беззаботное, сытое и весёлое существо. Особенно хороши были прыжки – не меньше, чем в три локтя над водой. Смертоносный воздух обжигал кожу, облака и лодки в отдалении представлялись искажёнными, размытыми.

Хлопок! – и появился Штиллер, улыбающийся до ушей.

– Порезался! – объявил он, гордый и счастливый, будто его только что короновали. – Представь, ключом Хоффхарда. Вот ещё один удар по самолюбию именитых теоретиков. Расскажу Смо – у него мозги закипят и вытекут. Через левую ноздрю.

– Радуется… – неодобрительно протянула сразу переставшая быть скатом Зюсска. – Зубодёра тебе навестить, что ли? Помогает вспомнить, что за поганка жизнь… А в дерево такой хитростью можно войти?

– Другим ключом, – сообщил Рен.

– А в другой ключ?

– Давай-ка выбираться отсюда.

– У нас в Забуролесье, на берегу Длинной Бухты рассказывают сказку о чудовище, называемом «донник». Потерянное под водой отправляется в одно тайное место и там превращается в большую, страшную рыбу-донник. Если такая схватит, спастись можно, только если рассмешить её. Донник захохочет и выпустит добычу. Когда бригада по ярмаркам шаталась, мы с ребятнёй тамошней «в донника» играли. Было весело, пока одну подружку не утащил в воду… донник.

Штиллер испытующе посмотрел на Зюсску. Та серьёзно покивала и выпрыгнула из корзины трёх сестёр-вязальщиц, саботирующих собственную работу.

– Морскую Змею хотел найти, а не Отика, столетнего неудачника, – раздражённо прошептал Штиллер. – Что теперь скажем печальным сестрицам? Они ведь ожидают от нас ответов на все вопросы.

– Не много ли ты на себя взвалил, друг? – Зюсска глянула на ключника жалостно, с лёгким пренебрежением. – Бесплатно за дело взялся против правил наёмниковских. Даже не поторговался: мол, принесу разгадки – изготовите подвенечный наряд для принцессы. А золото драконово, награду-то, – себе в карман. Продешевил, Штиллер! Но ничего, ещё научишься мудрости купеческой, – Зюсска усмехнулась загадочно. – И Змея нам ни к чему, без неё ясно.