Он не может ошибаться.

Краем глаза я заметил тёмный силуэт, скользнувший к выходу. Разжав хватку, бросился следом на улицу.

Пусто.

Только ночной ветер гонял пыль по мостовой.

Упустил.

Злой на себя и свою реакцию, я захлопнул дверь прямо перед её носом, хотя слышал, как она идёт следом. Слишком хорошо я знал на что она способна.

А утром, нарезая хлеб, сыр и ветчину к завтраку, я вздрогнул от яростного рыка:

"Райз, нас обокрали! Обчистили!"

Бросив нож, спустился в подвал. Закрыв глаза, прислушался к рычанию второй сущности – исчезла золотая монета.

Несмертельно, но неприятно.

Зверь не любит терять собственные богатства. Больше сокровищ – больше силы.

Заверив, что непременно найду пропажу, я поднялся наверх, я застыл, глядя на пустой стол. Ни хлеба, ни сыра, ни ветчины.

Вырвавшись на улицу, я без труда уловил дразнящий аромат, доносящийся из приоткрытого окна цветочной лавки.

Так вот куда делся мой завтрак? Но как она вошла?

Губы искривились в холодной усмешке – что ж, пора преподать урок двуличной нахалке.

Камелия

Жёсткий, бескомпромиссный взгляд Райзена пронизывал насквозь, подобно рентгеновским лучам. Казалось, он видит каждую мою косточку, каждую мысль, мелькающую в голове, заставляя чувствовать себя беззащитной и обнажённой.

Я неловко попыталась отступить, но ноги словно приросли к полу, отказываясь повиноваться.

На мгновение стало страшно. Даже воздух вокруг стал холоднее, и оголённые предплечья покрылись гусиной кожей. Тишина затягивалась, становясь почти осязаемой.

Краски поблекли.

Секундная стрелка часов замедлила ход.

Пока за спиной не послышался приглушённый шёпот цветов:

– Ну что там?

– Я не вижу! Подвиньтесь немного…

Любопытное перешёптывание вернуло меня в реальность из странного гипнотического состояния. Встрепенувшись, я энергично замотала головой и выставила перед собой руки в защитном жесте:

– Так, мистер Харт, давайте по порядку. Я – Камелия, но, кажется, я не та Камелия, на которую вы злитесь.

Глаза Райзена неожиданно округлились, будто я не пыталась объясниться, а без предупреждения прошлась по залу колесом, насвистывая залихватскую мелодию. Однако в следующий момент он опасно прищурился, а глаза превратились в две сверкающие серебристые щёлки.

Мужчина медленно протянул руку к моему лицу, но она замерла в воздухе в нескольких сантиметрах от кожи, как будто он хотел, но он не решался прикоснуться.

– Это невозможно… – прошептал он, и крылья носа дрогнули, втягивая воздух. – И я не ошибся, твой запах не такой, как у неё.

Чего?

Мой запах?

Остатки оцепенения слетели в один миг, и я отскочила назад, чудом не споткнувшись о порог. Жгучее возмущение одним махом вытеснило страх:

– Это уже перебор! – я погрозила ему пальцем, чувствуя, как щёки заливает непрошеный румянец. – Знаете, как называют тех, кто нюхает людей без спроса? Маньяк! И это ещё самый мягкий вариант. Между прочим, бросаться такими фразами жутко неприлично. У меня даже слов нет!

Так, мне показалось, или мой праведный, искренний гнев лишь позабавил Райзена? В ярких серых глазах мелькнули искорки смеха, на миг показалось, что зрачки стали вертикальными, но лицо осталось удивительно непроницаемым.

Я здесь уже сутки, а он постоянно хмурый и напряжённый, как будто положительные эмоции в этом мире платные.

Тем временем Райзен резко оглянулся по сторонам, словно боялся, что нашу перепалку слышали на улице. Решительным шагом прошёл в зал, хозяйским жестом прикрыв за собой дверь.

– Я вас, между прочим, не приглашала, – не удержалась я от колкости, скрестив руки на груди. – И, кстати, всё ещё помню, как вы умеете хлопать дверьми.