Перевожу взгляд на порез и закусываю губу – не меньше сантиметра, и кровь сочится.

– Больно? У тебя есть аптечка?

Столкнувшись с непонимающим взглядом, уточняю:

– Что-нибудь, чем рану обеззаразить.

– Рану? – У варвара вырывается смешок.

Он небрежно проводит ладонью по груди, стирая капельку крови.

Мне кажется или пореза больше нет? Остался только бурый потёк.

– Как это? – потрясённо спрашиваю я.

– Точно дикая.

Варвар поднимается из-за стола и направляется к выходу. В дверях останавливается, поворачивает голову, демонстрируя свой красивый профиль и произносит:

– Как отправить тебя, я пока не знаю. До сих пор иномирянки мне на голову не сваливались. Пока что выбирай любую комнату на первом этаже. Выше подниматься не советую. Между этажами поставлю защитный барьер.

– От меня?

– От себя, – поправляет он. – То, что дракон притащил тебя обратно, не значит, что он тебя не тронет. Возможно, ему стало просто скучно.

«И он притащил себе игрушку», – думаю я, но вслух не говорю.

– Завтра Влада обещала прийти, – вспоминаю я.

– Хорошо, – кивает варвар и выходит.

– Если захотите кофе, я могу сварить в любой момент, – громко говорю я ему вслед, но ответа не получаю.

Может, я это зря? Ещё решит, что я передумала и сама теперь ему навязываюсь? Но я ведь должна хоть как-то за гостеприимство отплатить, а не только ножом размахивать?

И кстати, почему я его до сих пор про себя варваром называю? У него красивое имя Киар.

Со вздохом принимаюсь наводить порядок на кухне. Новый заговоривший предмет беру в руки с опаской.

– Ты извини. Я думала, ты обычный половник.

– Я не половник, – заявляет предмет. – Я поварёшка.

Ну да, голос женский. Я вздыхаю. Сколько ещё ошибок мне предстоит совершить?

– Ничего, – словно подслушав мои мысли, принимается меня утешать поварёшка. – Поживёшь тут, пообвыкнешься.

Поживёшь? Я как-то не собираюсь тут задерживаться, но не спорить же.

Закончив приборку, наливаю себе ещё одну чашечку кофе и сажусь за стол.

– А сколько вас тут таких?

– Каких «таких»? – интересуется канделябр.

– Разговаривающих.

Стенли-канделябр некоторое время молчит, как будто пересчитывает.

– Кто ж знает, – наконец отвечает он. – Род Анкилайдов был известен задолго до войны с Хаосом. Наш Киаран, между прочим, королевских кровей. А род королей Аэртании древнее всех в нашем государстве. И замок этот был построен королём Денишем сразу же после войны за трон. Было это, если верить книгам, две с половиной тысячи лет назад.

– Сколько?! Ты хочешь сказать, что этому замку больше двух с половиной тысяч лет? Но столько времени не простоит ни одно строение.

– Ты забываешь, что замок стоит на источнике силы, он не подвержен разрушениям.

«Чтобы что-то забыть, нужно сначала об этом знать», – думаю я.

Но вслух, разумеется, этого не произношу. Пока Стенли говорит, надо слушать, а то опять замолчит.

– Ну а за это время господ умерло немало, да и верных слуг, которые, как и я, служили здесь от рождения и до самой смерти.

По телу пробегает озноб. Киар говорил, что все одушевлённые предметы – это привидения. Но только сейчас я осознаю, что разговариваю с человеком, который давно умер.

Взвизгнуть и убежать, как положено делать при встрече с привидениями по классике – не вариант. Мне в этом замке ещё придётся жить. Не набегаешься.

Хорошо, что при первом знакомстве с канделябром я об этом не знала. Интересно, как бы я отреагировала в тот момент?

Сейчас я испытываю не испуг, а скорее сострадание. Не могу себе представить, какие ощущения могут быть у души человека, заключённой в предмет на многие-многие столетия.