— Она думает о ребенке, — спорит Цвейн. — Наши законы — варварство в чистом виде.

— Она — истинная Цира. Он бы умер без нее и за нее, — приводит новый аргумент император.

— Ох, не думаю, — усмехается Цвейн.

— На ней его метка!

— А будет моя!

— Ты не в себе!

Они смотрят друг на друга, тяжело дыша, два разъяренных дракона, будто готовые к схватке.

А я в ужасе смотрю на это зрелище, молясь об одном — скорее покинуть эту залу. Живой.

— Ты знаешь правила, — цедит правитель. — Она не может стать первой женой. А другой у тебя нет!

Закусываю губы, должно быть, до крови.

Смогу ли я быть второй женой?

Боги, да я и первой не хочу!

Но еще больше хочу жить! Ради малыша!

— Я все устрою, отец. И прошу об одном — не мешай.

— Не понимаю, зачем тебе сдалась она? — как-то устало выдыхает Вальдмей. И, кажется, он сдается.

— Это мой долг, — просто отвечает Цвейн.

Ну да, долг перед братом.

И мне бы радоваться, что за меня вступились. Неважно, по какой причине. Но горечь все равно разливается внутри.

Я была не нужна первому мужу. Не буду нужна и второму.

— Я вижу, ты закусился не на шутку, — император снова садится, облокотившись на кресло и потирая задумчиво подбородок. — Пусть так.

И это звучит, как слова о моем помиловании.

Цвейн, наконец, оборачивается ко мне.

Я поднимаю на него полный благодарности взгляд, но встречаюсь лишь с тьмой в его глазах. Не понимаю, почему.

— Спасибо, отец, — произносит он и тащит меня к выходу.

Ответом нас не удостаивают.

Не теряя ни минуты, выходим из залы и спешим прочь, по пустынным длинным коридорам замка. Кажется, они бесконечны, как и череда узких лестниц, на которых так мало света, что пару раз я, спотыкаясь о подол платья, чуть было не падаю.

Наконец, мы, поднявшись почти на вершину одной из башен, оказываемся в комнате, которая, как я понимаю, принадлежит Цвейну.

В ней простая и весьма аскетичная обстановка — стол с парой стульев и кровать. Одна. Сглатываю сухим горлом. Надеюсь, мы здесь надолго не задержимся.

— Располагайся, — бросает Цвейн и, подавая пример, принимается расстегивать пуговички на своем камзоле.

Я отхожу к окну и отворачиваюсь, делая вид, что меня крайне интересует пейзаж.

— Спасибо тебе, — шепчу, а стекло от моего дыхания покрывается испариной. Веду задумчиво пальцами по ней, вычерчивая узоры.

Молчание затягивается. Я боюсь обернуться и увидеть. Что? Не знаю, не хочу думать, как будет складываться наша дальнейшая с Цвейном жизнь. У нас в любой случае нет никакого будущего вместе. И я не вправе ему мешать.

— Ты уже знаешь, кто станет твоей первой женой? — спрашиваю, чтобы разбавить молчание.

— Не знаю, тебя это тревожит?

— Не очень, — пожимаю плечами, стараясь казаться равнодушной. — Не подумай, я правда благодарна тебе за спасение. Но ты можешь быть спокоен, я не буду мешать. Хочешь, уеду в самый дальний замок?

— Уедешь? Не будешь мешать? — в его голосе слышу злые нотки. Вот только не понимаю почему.

Ведь с нами все и так понятно. Он выполняет долг, беря в жены нелюбимую женщину. Я — терплю ради ребенка.

— Черта с два, Лив! Ты останешься со мной!

— Но зачем?

— Поможешь выбрать новую жену, — усмехается зло.

И до меня, кажется, доходит.

Я все время забываю, чей он брат.

Ну да, Цвейн просто хочет также надо мной издеваться.

Во мне поднимается ответная ярость.

Я так привыкла к роли девочки для битья. И так от нее устала, что больше просто не могу позволить так с собой обращаться.

— О, я не знаю твоих вкусов, — язвлю и нарываюсь. Вижу, как наливаются кровью его глаза.

Он подходит ко мне и резко заносит руку над моей головой.