Виктория недоуменно нахмурилась.

– Ты открыто жила с ним, но не вышла замуж, это случилось много лет назад… и моя дочь говорила с тобой о нем?

– Ну да. Ведь Аликс могла видеть Калеба. Они часто играли в шашки, хотя девочке приходилось передвигать их за него. Шашки выскальзывали у него из пальцев. – Адди бросила лукавый взгляд в пространство слева от Виктории и хихикнула.

Виктория обернулась, но, никого не увидев, перевела взгляд на Адди. Она начала наконец понимать.

– Когда умер Калеб? – спросила она, откидываясь на спинку кресла.

– В 1811-м, – отозвалась Адди, а потом, будто к чему-то прислушавшись, поправилась: – Нет. Калеб напомнил мне, что это случилось в 1809-м. Он оставил свой корабль, чтобы вернуться домой к женщине, которую любил, и к их сыну, но не смог. Второе судно пошло ко дну. Если б он остался на первом корабле, то не погиб бы. Однако тогда мы бы так и не встретились. Это ли не ирония судьбы?

– Да, – тихо произнесла Виктория. Оказалось, что жизнь Адди вовсе не так скучна. – Расскажи мне, – прошептала она, от волнения едва справляясь с голосом. – Расскажи мне все о себе и об этом… Калебе. И о моей дочери, – добавила Виктория, чувствуя, как из груди наружу рвется смех. Поддавшись внезапному порыву, она налила себе немного рома, затем быстро повернулась и подняла бокал, приветствуя пустое кресло, стоявшее позади. С радостной улыбкой она посмотрела на Адди. – Он красив?

– О да, – кивнула Адди, блестя глазами, словно двадцатилетняя девушка. – Очень красив. Отсюда львиная доля его проблем. Женщины не могли перед ним устоять. И Валентина не исключение.

– Валентина? – взволнованно выдохнула Виктория. – Расскажи мне о ней. Это та самая женщина, которую он любил? Но прежде расскажи о нем, о Калебе, о мужчине, что погиб, пытаясь вернуться к своей возлюбленной. Я хочу знать об этом все. Какой замечательный сюжет!

Адди рассмеялась.

– Думаешь, я не понимаю, к чему ты клонишь? Тебе нужны мои дневники, в них я описала всю свою жизнь с Калебом. День за днем. И знаешь что?

– Что? – едва дыша, спросила Виктория.

– Я единственная, кто написал о Калебе.

– Что ты хочешь сказать?

– Я хочу сказать, что все эти женщины из рода Кингсли, о которых ты рассказала, получив за это кучу денег…

– Этими деньгами я поделилась с тобой, – не удержавшись, ввернула писательница, выразительно поднимая глаза к потолку. Прошлым летом благодаря книгам Виктории Адди заменила крышу старого дома.

– Да, это верно… Но как бы то ни было, тебе представлялась захватывающе интересной их жизнь, прыжки из постели в постель да пара убийств. А между тем все женщины из рода Кингсли строго оберегали свой главный секрет.

– Ты говоришь о Калебе, – догадалась Виктория.

– Да, именно о нем.

– Ты не разыгрываешь меня? Ты действительно написала о нем?

– О каждом дне, проведенном с ним. – Адди усмехнулась, довольная собой. – А ты небось думала, будто моя жизнь так уныла и скучна, что о ней и рассказать нечего.

Виктория попыталась было возразить, но потом, откинувшись на спинку кресла, от души рассмеялась.

Адди посмотрела куда-то в дальний конец комнаты, пожилое лицо ее сморщилось.

– Он сейчас здесь? – спросила Виктория.

– Да. – Адди заговорщически подмигнула. – Ты ему нравишься. И всегда нравилась. Может быть, из-за Аликс. Они были добрыми друзьями, пока ты не увезла ее. Мою единственную внучку. Мы с Аликс…

Виктория все это уже слышала. Ей часто приходилось выслушивать упреки Аделаиды, уверенной, что писательница забросила свою дочь. Собственно, во время работы над первой книгой так и было. Но потом Аликс стала смыслом жизни Виктории. Писательство и Аликс. Мужчины появлялись и исчезали, а любимая девочка занимала главное место в ее сердце.