В три часа пополудни она сделала себе еще сандвич, достала из холодильника бутылку имбирного эля и вернулась в гостиную. Листки с рисунками теперь покрывали весь пол, новые эскизы лежали ближе всего к дивану.

– Мне нравится, – одобрительно заключила Аликс, обходя наброски.

Она съела сандвич, запивая его элем, потом взяла пачку фотобумаги, ножницы и клейкую ленту. Ей предстояло непростое дело – изготовить макет из подручных средств, но Аликс не сомневалась, что справится.

Когда из холла послышался шум отворяемой двери, было уже почти шесть часов. Иззи вернулась! У Аликс вдруг мелькнула мысль, что подруга вскоре уедет, оставив ее одну. Невеселая перспектива.

Подбежав к двери, Аликс увидела Иззи, нагруженную добрым десятком огромных пакетов с названиями магазинов.

– Как я понимаю, делать здесь покупки – одно удовольствие? – спросила она.

– Не то слово! Это необыкновенно, божественно, – отозвалась Иззи. Опустив ношу на пол, она растерла ладони, на которых ручки сумок оставили красные следы.

Аликс закрыла входную дверь.

– Пойдем, я приготовлю тебе что-нибудь выпить.

– Только без рома, – попросила Иззи, идя в кухню следом за Аликс. – Кстати, в одном из пакетов продукты. Морские гребешки, салат и десерт – малиновый и шоколадный.

– Звучит неплохо. Почему бы нам не поужинать в саду? Думаю, там достаточно тепло.

– Ты собираешься следить за его домом, верно?

Аликс улыбнулась.

– Нет, я хотела тебя умаслить, чтобы ты не слишком строго судила мою работу.

– Это все еще часовня, или ты уже превратила ее в собор? Я вижу контрфорсы из кедра и аркбутаны. А в окнах будут витражи с изображением какого-нибудь мускулистого морского капитана?

Аликс начала было оправдываться, объяснять, но внезапно передумала. Она прошла в гостиную, взяла макет и, вернувшись в кухню, поставила его на стол.

Иззи успела достать из пакета пластиковые коробки с салатом и собиралась выложить остальные продукты, но при виде макета замерла. Маленькая белая часовня с наклонной крышей и колоколенкой выглядела совсем просто, но поражала совершенством пропорций.

– Это… – прошептала Иззи. – Это…

Аликс ждала продолжения, но подруга молчала.

– Это – что?

Иззи опустилась на встроенную в стену скамью позади стола.

– Это лучшее из всего, что ты создала, – произнесла она, подняв глаза на подругу.

– Правда? Ты говоришь серьезно?

– Вполне, – подтвердила Иззи. – Эта часовня – квинтэссенция всех твоих трудов и знаний. Она действительно прекрасна.

Аликс, не в силах удержаться, радостно закружилась по кухне, а потом принялась доставать из шкафа тарелки и накрывать на стол.

– Мне действительно пришлось изрядно потрудиться. Я уже не надеялась, что удастся совместить новое, оригинальное со старым, традиционным. Я нарушила общеизвестную заповедь Монтгомери – идти от местности. Но при этом мысленно представляла, как эту часовню построят на Нантакете, так что… – Она осеклась, заметив, что подруга плачет. Иззи сидела за столом, не сводя глаз с макета часовни, по лицу ее катились слезы.

Аликс обошла стол и обняла ее.

– Мы еще увидимся, – пообещала она. – Я проведу здесь год и вернусь. Вы с Гленном будете…

Иззи, хлюпая носом, отстранилась.

– Не в этом дело. Я знаю, что ты вернешься.

– О, так ты из-за Гленна? Ты скучаешь по нему? – Аликс поднялась и, открыв ящик, достала коробку с бумажными салфетками.

– Ты знаешь, где что лежит в этом доме?

Аликс понимала: Иззи нужно время, чтобы прийти в себя, тогда удастся выяснить, в чем дело.

Ее вдруг охватило чувство вины. Лучшая подруга чем-то глубоко расстроена, а она понятия не имеет, что случилось. Чутье подсказывало Аликс: в чем бы ни заключалась проблема, Иззи скрывала ее, не желая тревожить подругу, недавно перенесшую сердечную драму.