Она в последний раз бросает взгляд на Аскольда, а затем покидает нас.

13. Не трогай меня

–– Так пугает перспектива остаться со мной, Хелена? –– спрашивает Аскольд, привлекая моё внимание, он по-прежнему сидит на краю стола и, склонив голову набок, разглядывает меня липким взглядом. –– Разве ты не слышала, что я не могу прикасаться к другим. А когда я в защитной одежде, прикосновения к тебе меня не порадуют.

–– Мне стоит поблагодарить Святые небеса, за то, что ты не можешь меня касаться, –– говорю и присаживаюсь на стул, –– Вот только легче от этого не становится. Что ты сделаешь с моим отцом? –– спрашиваю я, немного помедлив.

–– Ничего, –– вздыхает он, но продолжает буравить меня своим взглядом, –– Я передумал с ним встречаться. Завтра последуем дальше. У меня слишком мало времени.

–– Что будет с моим народом?

–– Ни-че-го, Хелена, –– протягивает он. –– Мои люди сообщили, что твой народ оставил город. Скорее всего, к завтрашнему утру, там никого не останется. Я пришёл, чтобы пройти в столицу, а не вредить твоему народу. Однако им придётся смириться, что теперь эта территория принадлежит мне.

–– Мой отец, так просто не сдастся. Ещё мой прапрадед сражался, чтобы освободить эти земли.

–– Отлично. Так, значит у вас вся семья боевая, –– говорит он и улыбается, а меня почему-то это раздражает. Я как будто слышу в его голосе какую-то насмешку, словно он пытается напомнить мне, что мы всего лишь люди по сравнению с ним и его народом. –– Пусть твой отец то же поборется. Лишь бы не мешался, когда я пойду в столицу.

–– Ты убьёшь своим проклятьем принца Рейнара? –– спрашиваю я и чувствую, как замирает сердце в ожидании ответа.

–– Только если он встанет на моём пути, –– отвечает Аскольд и поднимается, а затем я наблюдаю, как натягивает свою защитную одежду, следом перчатки. –– Ты можешь меня осуждать, –– говорит он, когда подходит ближе –– мне всё равно. –– добавляет и накидывает мне на плечи свой плащ. Так, на самом деле, гораздо теплее и я кутаюсь в него посильнее.

Замираю, потому что он не уходит, а присаживается передо мной на корточки и снова осматривает. Сейчас он снова близко и я чувствую себя как-то очень странно. Внутри словно разливается тепло, а когда он протягивает руку в перчатке и касается моей щеки, я даже ощущаю странные покалывания там, где он меня касается.

Я теряюсь, поэтому какое-то время позволяю ему трогать меня, а затем отстраняюсь.

–– Не трогай меня, –– бросаю ему, и он одёргивает руку.

–– Что-нибудь чувствуешь? –– спрашивает он

–– Страх, –– говорю я –– и отвращение. Не прикасайся ко мне. То, что я твоя пленница, не значит, что ты можешь трогать меня, когда пожелаешь. Я могу дать отпор.

Выпрямляюсь, а Аскольд усмехается, и улыбка растягивает его губы. Снова чувствую себя странно, когда замечаю ямочку на его правой щеке, и мне даже приходится закрыть глаза, чтобы прийти в себя.

–– А ты точно человек? Или ведьма какая? –– спрашивает Аскольд и больше не улыбается, когда я открываю глаза. –– Если простая человеческая девушка, тогда, что со мной делаешь? –– говорит так, будто сам с собой разговаривает. Что он такое говорит? А затем сжимает руку в кулак и бьёт себя в грудь несколько раз.

Молча наблюдаю за тем, как он поднимается и возвращается к своему столу, а затем не глядя на меня, добавляет:

–– Мне нужно закончить здесь, а после я отведу тебя туда, где ты сможешь согреться и поспать.

Это всё, что он говорит. Больше даже не поворачивается в мою сторону, позволяя наблюдать за тем, как она склоняется над бумагами и что-то изучает. Как свет от свечей падает на него, делая черты лица острее.