Юлька сбежала, а Лену Павел Юрьевич не звал, и она осталась со мной. Не знаю почему, но после ухода Юльки тишина между нами стала какой-то напряжённой. Лена нервно курила, вдыхая-выдыхая рвано и быстро. Пару раз она словно порывалась что-то сказать, но снова затягивалась, избегая смотреть на меня.

– Что случилось, Лен? – я оперлась о стену, решив разобраться во всем.

Если бы не хотела говорить, то попрощалась бы и ушла за Юлькой, но она мнется, явно собираясь с силами.

– Случилось? – переспросила Лена. – Случилось... Рит, прости меня! – она вдруг отбросила сигарету, попав точно в урну.

– За что? – удивилась я.

Она прикусила губу, отводя взгляд. Её пальцы нервно сжимали низ коротких шортиков, превращая их в мятую тряпку. Что бы она ни хотела мне сказать, это очень сильно её беспокоило.

– Тут про тебя говорят... Всякое, – быстрый взгляд, и Лена снова смотрит в сторону.

– И что?

– Ничего. Я знаю, что эти сплетни – просто сплетни, а тот оборотень... Рит, скажи, что у вас не было ничего серьёзного! Ведь не было, да? Не было?

Я не знала, как реагировать на такой вопрос. Ответить честно? Не хочу снова бередить успокоившуюся душу. А лгать – это не по мне.

– Что случилось?

– Значит, не было? – мне показалось, что в её голосе появилось облегчение. – Просто... Понимаешь... Тот оборотень...

– Что он?

– Он приезжал ко мне. Снова. Пару недель назад, – Лена сглотнула и полезла в карман за сигаретами, но закуривать не стала, просто смяла пачку в ладони.

– Пару недель назад? Снова? – понятия не имею, как мне удалось сохранить спокойствие в голосе.

– Мы с ним спали, пока он был в городе. Не любовь, так, похоть. Хорошо провели время... Но он с тобой... Провожал тебя, сказал, чтобы не лезла в ваши... Отношения. Я подумала, то ты с ним тоже спишь, сказала, чтобы он ко мне не приходил больше. Так он только посмеялся. А недавно приезжал, денег дал, чтобы я о нас с ним не рассказывала. Я-то думала, что у вас что-то серьёзное, даже спросила, а он, – она замолчала, практически отвернувшись от меня.

– Что он?

– Посмеялся... Сказал, что ему понравилось в благородство и любовь играть. Типа как рыцарь для провинциалочки. Я не хотела рассказывать, правда, но если ты к нему ничего не чувствуешь, то лучше тебе знать, какой он, чтобы не питать иллюзий. Прости, Рит.

– Да не за что, – я даже улыбнулась, чувствуя, как ноги становятся слишком лёгкими. – Спасибо, что рассказала. Мне пора уже, Сёма ждёт, ехать пора.

– Удачи тебе в большом городе, Ритка. И не верь всяким блохастым, они только заливать горазды. А так – звери, они и есть звери, ни ума, ни чувств.

– Точно, – я махнула ей рукой, развернулась и пошла к площади, где Сёма должен был передать ключи новым хозяевам родительского дома.

Сердце уже не болело, оно просто истекало кровью, стремясь вырваться из груди, чтобы не помнить, не знать, не любить того, кто растоптал все светлое во мне.

Играл?

Ублюдок!

Неужели все те слова, что он шептал мне, все ласки, поцелуи, все это – просто ложь? Как можно было быть таким... Ведь говорят же, что оборотни могут полюбить лишь одну и единожды! Только её оборотень назовёт своим сердцем, своей судьбой, а все остальные – только камешки на дороге, что ведёт к НЕЙ. И почему это я решила, что мне светит что-то светлое и хорошее? Оборотни не влюбляются в людей, это знают все. И только я как дура верила!

Потому что дура!

Хрупкий мир, который я держала мыслями о Яне, о том, что у него просто случилось нечто, не позволившее ему вырваться ко мне, рухнул. Я не могла больше думать об этом оборотне, меня буквально тошнило. В голове гудели сотни не самых лучших мыслей, на глаза наворачивались слёзы, но я мужественно шла вперёд. Мне казалось, что иду я ровно, что улыбаюсь, что справилась с новостью.