– Я хотела приготовить обед, – простонала, когда Ян опустил меня на диван.

– Как можно думать о еде, когда я рядом? – ухмыльнулся он, разводя мои ноги в стороны.

Мне пришлось откинуться на спинку и порадоваться, что сегодня я надела платье. А то есть опасения, что скоро от моего гардероба ничего не останется. Есть у Емельяна дурацкая привычка не думать о вещах, когда в нем просыпается желание. Тогда мне остается только мысленно стонать об очередных испорченных шортах, и стонать вслух от блаженства.

– Рита, – целуя мой живот, прошептал Ян. – Ты – мое сокровище.

Я улыбнулась.

Пальцы моего оборотня уже проникли под трусики, сжали клитор, мягко погладили складочки, и я заерзала, не сдерживая стоны. Ему нравилось, когда было громко. Нравилось слышать мои стоны и крики, которые говорили, как мне приятно.

Вот и теперь, каждое прикосновение к моим складочкам несло восхитительное блаженство. Я чувствовала, как его палец надавливает на клитор, скользит ниже и ниже, проникая внутрь меня, наполняя, растягивая, подготавливая к большему. Я очень хотела, чтобы он двигался быстрее, был резче, жестче, но сейчас Ян не торопился. То ли он хотел таким способом выбить из меня плохие эмоции, то ли наслаждался тихими вскриками, которые я могла лишь пытаться приглушить, прикусывая нижнюю губу.

Чувствовать, как он медленно пронимает внутрь меня сначала одним пальцем, потом двумя, надавливая на ту самую точку, от которой поджимаются пальцы на ногах, а тело само подается ему навстречу, просто непередаваемо! И горячий язык, который спускается к клитору, чтобы очертить его контур…

Нет, я точно сумасшедшая.

Мне нравится все, что он делает со мной. Я готова на все.

Моё тело подчинялось ритмичному движению, но я хотела большего. Чтобы Ян перестал мучить меня своими ласками, а перешёл к самому главному. Диван уже давно стал "нашим местом". Просто сил и терпения дойти до кровати порой не оставалось, вот и приходилось получать удовольствие там, где придётся.

– Я-я-ян, – умоляюще прошептала я, запутываясь пальцами в его волосах.

Его язык творил нечто невообразимое, что вместе с пальцами лишало меня остатков разума.

До пика оставалось совсем чуть-чуть, ещё немного, и Ян оторвется от меня, чтобы перейти к настоящему и приятному.

Дурман уже заволок сознание, ещё совсем немного... Сейчас...

Зазвонил телефон.

До меня не сразу дошло, что эта музыка – звонок. И не моего телефона. Кто-то отчаянно пытался дозвониться до Яна, музыка орала, мешала, но...

– Не отвечай, – простонала я, цепляясь за оборотня.

Он уже не целовал меня, дышал тяжело, словно пытался успокоить дыхание, щекой прикасаясь к моему влажному бедру.

– Рит, – Ян поднял взгляд, в котором поразительно вязко смешались злость и желание.

– Не надо, – понимая, что он все равно ответит, попросила я.

– Прости.

Он поднялся на ноги, бросил на меня жадный взгляд, взял со стола телефон, на котором мелодия заиграла уже в третий или четвёртый раз.

Я думала, что Емельян ответит прямо здесь, он вроде раньше меня не смущался, но оборотень, бросив взгляд на экран, быстро вышел из комнаты в кухню.

Это удивило. Я поднялась, одернула юбку, собралась в свою комнату, чтобы раздеться, но замерла у выхода. Любопытство и неудовлетворение толкали на необдуманные поступки. И вместо того, чтобы поступить как взрослая женщина, сделала то, что достойно школьницы, совершенно не подумав, что слух оборотня может распознать мои тихие шаги.

На носочках подошла к двери, которую Ян прикрыл, но не закрыл, нагнулась и прислушалась.