И вот месяц назад меня, среди множества ученых планеты, выбрали в качестве разработчика на грант от секретной лаборатории эрмаранцев.

Шесть часов езды на очередном чуде техники – сверхскоростном поезде – он как бы проскальзывал в щели пространства и километры миновал за минуты, автобус – и я на месте.

Эрмаранка повела меня в здание. Мы обогнули высокий кристалл, похожий на башню, подошли к более низкому, и вдруг там образовалась дверь. Уехала внутрь, и мы двинулись дальше.

Внутри все казалось уже более привычным моему глазу.

Светлые просторные интерьеры, сводчатые потолки… Правда, своды были не по одному на комнату, а множество сводов встречались друг с другом в разных направлениях. Глянцевые полы из эрмаранского дерева – по-моему, оно называлось – эттла и имело удивительный серебристый цвет. Казалось – весь пол сделан из серебра, и ты вышагиваешь по драгоценному металлу…

Мы миновали несколько пустых холлов, видимо, все уже работали в своих лабораториях, а ротозеев тут не держали и двинулись к лифту. Многогранная кабинка будто стояла на месте. Но уже спустя пару секунд – я даже сосчитать не успела – мы вышли на сто сороковом этаже.

Здесь все было в точности, как и раньше.

Отмотав еще два холла, эрмаранка подошла к большой двери, без ручек и каких-либо опознавательных знаков. Приложила мою ладонь к круглому стеклышку в центре – и на нем появились мое имя и фамилия.

Дверь открылась, и мы очутились собственно в лаборатории.

– Жить будете в соседнем помещении – там оборудована комфортабельная квартира. Ваши вещи уже на месте. Зайдете также, как и в лабораторию. Вы ведь уже имели дело с инопланетными технологиями? – уточнила у меня эрмаранка.

– Да. У себя в научном центре занималась генетическими исследованиями.

– Ну и отлично!

Эрмаранка крутанулась на пятках и оставила меня в одиночестве.

Я прогулялась по своей новой вотчине.

Вопрос девушки был не дежурным – у эрмаранцев все делали, в основном, роботы, которыми руководил специалист. Ни помощников, ни лаборантов тут не предполагалось.

Я достала свой планшет, наставила на помещение – и он сконтачился с местным компьютером.

Так…

Установки походили на оборудование алхимиков. Стеклянные трубки, сочлененные с шариками-сосудами, колбы, осьминоги-роботы, что их обслуживали – по сути, длинные руки с центром управления.

Я начала исследовать аппараты.

Значит так. Вот тут проводятся эксперименты по совмещению генов.

Здесь исследуют новые сочетания…

Тут проводится селекция по признаку искомого генокода…

Таким макаром я обошла огромную лабораторию и начала медленно запускать установки, чтобы проверить их в тестовом режиме.

Роботы послушно тянули металлические руки к сосудам, туда что-то наливалось, пенилось. Образцы крови эрмаранцев и терратонов капались в нужные колбы… Внезапно одна «рука» робота застряла в колбе, я подошла, вытащила и, кажется, чуть поранилась. Капля крови сорвалась по длинной трубе и ухнула вниз…

Ладно, ничего страшного. Так, ведь? Достать ее оттуда я уже никак не смогу… Помыть стеклянную трубку тоже – она встроена в гигантскую установку – такую я даже в ванную не помещу. Не говоря уже о том, чтобы исхитриться просунуть какие-то щетки или тряпки в тонкий цилиндр…

Оборудование мылось и стерилизовалось дважды в день – утром и вечером при помощи специальных плазменных полей, без мыла, воды и привычных нам моющих средств. Я могла запустить процесс экстренно, прямо сейчас. Но зачем? Это же просто тест, проверка! Реальные эксперименты начнутся завтра, а к этому времени все установки уже хорошенько прочистят… Какой смысл дергаться понапрасну… Тем более, что каждое действие ученого записывается и протоколируется. Если я экстренно запущу чистку, эрмаранцы сочтут, что я недотепа. Чего доброго еще заменят более ловкой и менее затратной ученой. Ведь процесс «мытья» оборудования, насколько я знала, обходился весьма и весьма недешево.