Мама еле успокоила бабушку, но та только сделала вид. Ночью я слышала, как она молилась и плакала. Она просила Бога, чтобы он мне помог. Бог услышал бабушкины молитвы.

Я поняла только спустя много лет, что значил тот мой поход в церковь с бабушкой. Если бы этого не было, не было бы и меня.

…Я тоскливо смотрела на дверь еле-еле движущегося автобуса. Мы ехали уже часов 12. За окном был один и тот же пейзаж: карликовые деревья, иногда горы. Я сидела и ужасалась тому, куда меня везут и что со мной там будет. Тоска от разрыва с бабушкой сидела где-то около горла и душила. Теперь я уже не хотела жить с родителями. Мне хотелось назад, в родной Ефремов. Я хотела идти в свой 6 класс, в свою школу, испугавшись нового коллектива, новых учителей. Предчувствия меня не обманули. Меня не приняли ни одноклассники, ни учителя. Я помню себя бледной забитой девочкой с очень длинной косой и спущенными колготками. Первый мой урок в новой школе был физкультура. Я зашла в спортивный зал, все посмотрели на мои колготки и засмеялись. Так родились комплексы. Как только я приехала на Север, я продолжила свою ефремовскую эпопею болячек. Болезнь возобновилась с новой силой. Теперь уже и родители видели, как я страдаю. Мама сильно переживала. Я видела это, и мне становилось ещё хуже. Ко всему тому, климат Колымы явно был перебором для моих легких.

Колыма. «Тому, кто здесь не был, тем нас не понять». Так звучат строки из песни, которые врезаются в память навсегда. Красоту этого края трудно описать словами, это нужно видеть. Мои родители приехали туда в 1973 году. Чуть раньше, в 1971 году было официально начато возведение посёлка гидростроителей Синегорье. Торжественное перекрытие Колымы было произведено 20 сентября 1979 года, вода пропускалась через ещё не достроенный к тому моменту временный водосброс. Я со своими друзьями присутствовала на этом празднике. Тогда я уже училась в 9 классе. Будучи, в принципе ещё ребенком, ощущала всей своей сущностью причастной себя к великому событию того дня. Это было незабываемо.

Невозможно было забыть и то, что у нас в доме постоянно были гости. Я любила, когда они приезжали. В доме царила атмосфера праздника. Мама пекла вкусные пироги и готовила всякую вкуснятину. Однажды в нашем доме за столом собралось много гостей, они культурно общались и веселились. Вдруг из зала вышел огромный человек с обильной черной бородой, посмотрел на меня и спросил у мамы:

– Лида, а что с твоей дочерью?

– Не знаю, болеет она сильно, что-то с бронхами, говорят врачи.

– Нет, дорогая, твоя дочь – это моя больная.

Маме стало плохо. Дядька с бородой был самый известный «лёгочник» в округе. Он был заведующим отделения в туберкулезной больнице в поселке Дебин.

Уже через неделю меня отвезли на обследование в Дебин, посёлок городского типа на левом берегу Колымы в Ягоднинском районе Магаданской области, в 60 километрах от Синегорья. Там я и осталась надолго. Это были трудные месяцы лечения.

…В палате было тихо. От мысли, что сейчас за мной придут, становилось плохо. Мои соседки по палате куда-то все вышли – кто прогуляться по больничным коридорам, кто к приехавшим родственникам, кто и на улицу, подышать свежим воздухом. Я устала от больницы. Шел четвертый месяц пребывания в стационаре. Дни тянулись медленно. Я была как маленький затравленный зверёк, оторвавшийся от бабушки и не приставший к родителям. Я понимала, что меня хотят вылечить, но страх нахождения тут, в другом городе за много километров от мамы и еще дальше от бабушки, меня съедал.