Молчанова, явно не ожидавшая такого разворота событий, снова взвизгнула:

– У нее в пупке!

– А зачем Вы заглядывали к ней под кофту? – спросила бывший классный руководитель Яны.

Молчанова побелела от злости. Собрание явно сегодня не становилось на её сторону.

Ох, боже, пирсинг. Я была против, но бабуля не смогла устоять перед Яниным желанием, и на день рождения у дочери в пупке красовалась маленькая серёжка.

Вот её Молчанова и узрела как-то.

– Ну а Вы, Елена Владимировна, что скажете?– вдруг обратился ко мне директор.

– Если честно, я не понимаю, что вы все хотите от меня услышать! Что моя дочь Вам всем сделала?

–А кого Вы слушаете? Что её спрашивать? Её гнать из школы надо с подвальным дипломом! – закричала Молчанова.

– А что не так с её дипломом? – спросила учитель географии.

– Он либо купленный, либо полученный в подвале какого-нибудь коммерческого вуза без государственной аккредитации! Тоже мне магистр! Да что это такое? Проверять нужно дипломы перед тем, как брать на работу! – разошлась Молчанова, обращаясь к директору.

– Что такое «магистр»? И правда, что-то странное, – поддержала Молчанову учитель географии.

В то время, в 2000 году, слово «магистр» в школах было, как красная тряпка для быка. Почти каждому, кто интересовался, я объясняла одно и то же: «Магистратура – это второй уровень двухуровневой системы высшего образования, созданной в процессе реформирования российской образовательной системы, согласно Болонскому процессу».

В современной России магистерские программы начали создаваться примерно 15 лет назад. Я попала как раз в самое начало этой программы. Это было отражением общемировой тенденции, направленной на унификацию программ и дипломов высшего образования. Никто из руководства школ не собирался признавать, что люди, выходящие из стен высших учебных заведений, становились не просто «специалистами». Защитив диссертацию на соискание ученой степени, они получали академическую степень и назывались «магистрами». В моем дипломе стояли две печати – «имеет право преподавать в любой точке земного шара» и «имеет право на ношение мантии». Мой диплом ходили все рассматривать, как диплом из Хогвартса, из вымышленного учебного заведения в книгах о Гарри Поттере.

…Как меня и учили в моём учебном заведении – «старая» педагогика боролась с «новой». Кто-кто, а я на себе это прочувствовала сполна.

Анна Николаевна встала и сказала:

– Я не собираюсь в этом участвовать! Оставьте ребёнка в покое! Таких учениц, как Яна, у меня за всю педагогическую практику было всего несколько, на пальцах одной руки пересчитать! А Елена Владимировна – хороший педагог, которого любят дети. Что касается её диплома – это не ваше дело!

Вслед за Анной Николаевной вышла из кабинета директора и я.

– Не плачьте, Елена Владимировна, – попыталась успокоить меня коллега. – Молчанова всегда была стервой. Ещё в той школе издевалась над неугодными. Меня сразу предупредили, что с ней лучше не общаться, а если и приходится общаться, то это нужно делать очень и очень осторожно. Вы не представляете, я тоже однажды стала её жертвой. Мы как-то отмечали в школе День Учителя, позже пошли погулять по улицам. И тут всем захотелось кофе. Я жила ближе всех и пригласила зайти ко мне и выпить по чашечке. У меня не было идеального порядка в доме на тот момент, я не ждала никого и не собиралась приглашать. Так получилось. Когда мы расселись на кухне, я налила в чашки кофе, мы выпили и разошлись по домам. На следующий день я услышала, что у меня дома жуткий бардак, и все чашки, из которых мы пили кофе, были грязные. Молчанова возмущалась на каждой перемене, и всем говорила одно и то же: «Как можно так жить? Такая грязь дома! Ещё и в гости нас позвала!»