– Пожалуйста, собери мои вещи, я возвращаюсь к детям.

Положив трубку, я дала волю чувствам. Поплакав от души, стала собирать вещи своего несостоявшегося мужа, в глубине души все равно находя повод для удовольствия: все было чистым, выстиранным и выглаженным… Пусть хоть ненадолго, но он почувствует прикосновение моих рук и мою заботу… Поставила чемодан Андрея у порога и ушла из дома: к чему лишние объяснения? Нет смысла бороться за сердце мужчины, которое всецело принадлежит его детям.

Вернувшись домой через пару часов, я обнаружила на кухонном столе письмо от Андрея.

…Взяла в руки этот лист бумаги, к которому совсем недавно прикасались руки моего любимого мужчины, и ясно представила себе, как он уходил отсюда: закрывал дверь, выходил из подъезда, садился в машину…

«Катя!

Я тебя люблю!

Таких, как ты, не бывает.

Во всем, что сейчас происходит, виноват я один.

Ты мне дала столько, сколько, кроме мамы, не дал никто. Больше всего на свете я боюсь, что никогда не смогу с тобой поговорить. Что сегодня я отказываюсь от собственного счастья. А еще боюсь обстоятельств и условностей.

Главное: я очень боюсь потерять детей. Прости.

Андрей».

Ночь без сна, уткнувшись в подушку, сжимая в руках письмо, оставленное на кухонном столе.

Утром, словно в бреду, сборы на работу…

Телефонный звонок:

– Привет! Нам надо встретиться и поговорить.

– По-моему, мы уже вчера все друг другу сказали… Точнее, ты написал. Давай оставим друг друга в покое.

– Я прошу тебя.

– Хорошо.

– Я приеду после работы к тебе.

– Ужинать будешь?

– Конечно…

Никакой радости я не чувствовала. В душе уже прочно осела тягучая и постоянная боль. Я понимала: это лишь начало, и делать так, как сделал когда-то мой папа, обрубив все сразу, Андрей не собирался и не хотел.

Когда вечером я открыла дверь своему теперь уже опять гостю, я обомлела. Передо мной стоял растерянный, запутавшийся и совершенно беспомощный юноша. Мое раздражение, непонимание и обида исчезли без следа. Я видела, как плохо Андрею. Мне хотелось только одного: чтобы он успокоился. А для этого он должен был остановиться.

– Проходи. Не говори ничего. Вымой руки и иди на кухню. Поешь, а потом, если захочешь, поговорим.

Я накрыла на стол и ушла в комнату, оставив гостя наедине с ужином и его мужскими мыслями.

– Спасибо. Как и всегда, все очень вкусно. – Андрей сел рядом со мной на диван. Взял в свои руки мои. – Ты же все понимаешь, правда? Я знаю, что тебе не надо ничего объяснять.

– Что произошло?

– Я больше никогда туда не вернусь. Это невозможно.

– Где ты ночевал?

– Там…

– Ну, раз пустили ночевать, наверное, выслушали?

– Выслушали. Но не услышали.

– Простили?

– Я не спрашивал.

– Высокие отношения…

– Я предложил начать все сначала. Ради детей. Она вроде бы согласилась.

– Отлично. Тогда почему ты здесь?

– Потому что все это бесполезно. Невозможно склеить то, что треснуло много лет назад. Нет у меня никакой семьи. Я много лет бился, старался, придумывал сам себе жизнь…

– Андрей, ты хочешь, чтобы я снова сказала тебе все, что думаю по этому поводу?

– Нет… Я просто хочу, чтобы ты не вычеркивала меня из своей жизни.

– Это невозможно, господин мэр, – рассмеялась я и, отстранившись от Андрея, встала. Отошла к окну. В комнате было уже совсем темно. Я смотрела на мужчину, которому поверила после всех своих печальных и полных боли женских историй… Ох, как же хочется просто, без затей, быть счастливой и любить… Дарить свою любовь. Не уговаривать: на, возьми мое сердце… А просто жить рядом.

Потому что рядом хорошо. Потому что волна одна, небо одно и солнце одно… Я смотрела на Андрея, и мне так хотелось спрятать его от боли, взять за руку и увести далеко-далеко, туда, где все будет хорошо. Я же видела, чувствовала: он сердцем понимает, что со мной рядом его счастье, его жизнь, но разум требует оставить все как есть. Андрей – мужчина. А мужчина – это прежде всего долг.