В 21.30 раздался телефонный звонок:

– Я еду к тебе.

Гудки…

Ничего не понимаю… Так быстро? Это что же, за полтора часа можно объясниться с женой? Нет… Едет, чтобы проститься со мной.

Звонок в дверь. Открываю. Цветы… Цветы… Цветы… Точно: сейчас скажет какие-то слова и уйдет…

– Привет! Ужином кормить будешь?

– Привет… Конечно… Проходи… Цветы очень… Как и всегда…

Андрей зашел на кухню, открыл холодильник, достал бутылку водки, налил, выпил залпом:

– Знаешь, что мне сказала жена, когда я рассказал ей о нас, о том, что принял решение уйти?.. Она попросила меня научить ее заполнять квитанции на оплату квартиры…

– У нее шок…

– Я слишком хорошо ее знаю… Это не шок. Это ее отношение ко мне… Ко всему, что было между нами…

– Подожди… Наступит завтра…

– Я все решил. Давай ужинать.

Уже на следующий день вечером, сразу после работы, не заезжая к нам домой, Андрей поехал к детям. Конечно, он позвонил мне, конечно, попытался что-то начать объяснять, но я, не дослушав, перебила и сказала: «Делай так, как считаешь нужным. Самое важное сейчас – это настроение девочек…» Я всем своим сердцем чувствовала боль этих детей. Но понимала, что не могу сказать Андрею: «Возвращайся к жене…» И дело было не в какой-то неистовой любви к мужчине. Просто я видела его глаза, когда он рассказывал о том, как плохо не только ему, как дети реагируют на их скандалы с женой…

– Понимаешь, я устал… Я прихожу с работы, начинаются какие-то упреки, какие-то выяснения отношений, я втягиваюсь во все это, начинаю отвечать, спорить, в конце концов кричать…

– Ты??? Кричать??? – изумлялась я.

– Да… Я не могу постоянно себя держать в руках… Ты понимаешь, я постоянно все делаю не так… Как в том анекдоте про Соловья-разбойника: «Не так сидишь, не так свистишь…»

– А дети где? Дети где, когда вы ругаетесь?

– Да в том-то и дело, что здесь же… Они плакать начинают, кричать… Все в точности, как мама …

– Андрей, прости, а у вас-то обоих ума не хватает детей куда-нибудь отправить? Ну, в другую комнату… Закройтесь на кухне и хоть поубивайте друг друга…

– Скандал в режиме «закрытой двери» не интересен Марине. Ей нужно, чтобы дети слышали и видели, какое папа ничтожество… Иначе все теряет смысл.

– Зачем папа позволяет выставлять себя ничтожеством?

– Идиот…

– Похоже…

– Я тринадцать лет пытался убедить себя в том, что это нормально… Что это – моя семья и я должен… Но я близок к той грани, за которой конец. Ты понимаешь меня? Я устал быть ненужным, устал быть один… Если посчитать, сколько лет из тринадцати мои жена и дети прожили рядом со мной, получится смешная цифра… Ее озвучить-то стыдно…

– Скажи, ты сделал все, что мог, в этой ситуации?

– В отношении Марины – да, а в отношении девочек… Вырастить, выучить и выдать замуж – программа-минимум.

– Ясно…

– Ты считаешь, что должно быть по-другому?

– Я считаю, что надо поступать так, чтобы не задавать себе по ночам, один на один со своей совестью, неудобных вопросов…

– Согласен.

Поездки по вечерам «к детям, чтобы сказать “спокойной ночи”», продолжались неделю, вторую… Я полностью поддерживала Андрея и терпеливо ждала дома. С каждым разом Андрей возвращался мрачней и мрачней. Младшая не разговаривала с ним, а старшая плакала… Мой мужчина приезжал ко мне в квартиру, отказывался от ужина, молча ложился спать, отворачивался к стенке и всю ночь вздыхал. Медленно, но верно терпение мое подходило к концу. Не понимать, что происходит и чем это закончится, становилось невозможно.

Хорошо помню тот момент, когда однажды вечером Андрей позвонил мне по дороге с работы и сказал: