– Но вы могли бы развестись, – заметила я, глядя на нее с удивлением.

– Развестись? – удивилась генеральша. – Чтобы общество набросилось на меня, как свора голодных собак, и растерзало в клочья за их любимого генерала? Чтобы меня растерзали за то, что я бросила своего героя, своего защитника? Как же так! Бросила генерала-победителя! Он за нас здоровье отдал, а ты… Ты неблагодарная. Вот такая вот ужасная жена! А его родственники? Они же первые заклюют меня. Мое имя будут полоскать все, кому не лень. Моей репутации придет конец!

В этот момент магическая клятва снова напомнила о том, что этот разговор тоже должен остаться между нами, будто невидимый шип прохладно пронзил кожу, заставляя сердце сжаться.

– Ты сама представь! Ты замужем? – спросила Элеонора, смеряя меня взглядом, словно оценивая, заслуживаю ли я замужества или нет.

– Нет, – ответила я тихо, чувствуя, как внутри загорается искра сопротивления.

– А представь, что ты вышла замуж за красивого, сильного, умного мужчину, и вдруг случилось нечто такое, что превратило его в калеку. Ты молода, у тебя впереди вся жизнь – яркая, полная планов, надежд и мечтаний, – и вдруг все рушится. Вокруг – красота, успех, а единственная проблема – муж, который уже никогда не станет прежним. Муж – обуза. И тебе приходится всю жизнь таскать его, как тяжёлое бремя, потому что иначе – что? – потеряешь все.

– Я бы не бросила, – прошептала я, нахмурив бровь. – Если бы любила, я бы сделала все, чтобы ему помочь. И даже если бы не любила, я бы тоже постаралась помочь. Для меня это тоже самое, что выбросить котенка на улицу.

– Видимо, ты так рассуждаешь, потому что тебя это не коснулось. Вот поверь, как только это коснется тебя, ты совсем по-другому запоешь, – усмехнулась Элеонора, уверенная в своей правоте.

Её слова пронзили меня, как острый нож. Я смотрела на неё, и в сердце моём разгоралось негодование. Как можно быть такой бездушной?

– А вы не думали, что было бы, если бы беда случилась бы с вами, а не с ним? – спросила я, внимательно глядя на нее. – Если бы он рассуждал так же?

Элеонора, холодная и безупречно элегантная, казалось, не услышала моего вопроса. Она продолжала поправлять волосы, будто мои слова не касались её.

Она вытерла слезы и еще раз внимательно посмотрела на свое лицо.

– Вы не видите, – произнесла я, стараясь сдержать эмоции, – что он нуждается в вас больше, чем когда-либо? Это не обуза, это человек, который страдает. И только в ваших силах помочь ему, поддержать, подарить любовь и заботу. Иногда это способно творить настоящие чудеса!

Она лишь усмехнулась и продолжила поправлять пряди своих волос, будто мои слова – лишь шум ветра.

– Вот именно, что человек! – заметила она, резко повернувшись ко мне. – Потеряв драконью сущность, он стал человеком. Просто человеком. Если бы он не потерял драконью сущность, то его раны бы затянули за несколько дней, как небывало.

Я чувствовала, что её сердце закрыто, будто стальная дверь. Но как можно так жестоко и холодно относиться к тому, кто так нуждается в заботе? Как можно говорить о нем, как о бремени, которое она вынуждена нести?

– Ты не понимаешь, – продолжала она, её голос становился всё более агрессивным. Слёзы на глазах просохли. – Я не могу тратить свою жизнь на заботу о нём. Он был моим идеалом, я просто обожала его, а теперь… Теперь он лишь тень того, кем был. То, что ты видела в кресле, это не он! Не тот, кого я полюбила! Когда я увидела его впервые после ранения, я подумала: «О, лучше бы он погиб в том бою!».