– Меня не интересует то, что ты скажешь, – произнес генерал, отворачивая лицо. Но один его мимолетный взгляд все-таки дал мне подсказку. Нет, его интересует. Еще как интересует!

– Я вижу красивого мужчину, который, – прошептала я. – Который однажды бросил вызов судьбе и опасности. И готов повторить этот подвиг в любой момент. Рядом с таким мужчиной хочется быть женственной и нежной… Мужчина, который может защитить…

– Прекратите! – произнес генерал, резко оборвав меня. – Я прекрасно знаю, что это ложь!

– Я не вижу в вашем лице ничего такого, что способно оттолкнуть женщину! – произнесла я. – Ничего!

– Не видите, значит? – спросил генерал, усмехаясь. – Ну что ж! Браво! Из всех, кто здесь был, вы единственная пока что заслужили мое признание как актриса! Надо отдать вам должное. Сыграли вы великолепно. Я почти поверил.

– Вы сейчас меня серьезно обидели, – тихо сказала я, стараясь не показать, как меня задели его слова. – Хотя, может быть, я просто умею видеть в людях то, что они сами не хотят признавать.

Я почувствовала, как напряжение в воздухе нарастает, словно над нами висит невидимый вызов. Он отвернулся, но я не могла позволить ему уйти от разговора так просто.

Я замерла на мгновение, чувствуя, что слова, которые я собираюсь сказать, могут изменить или разрушить всё, что было между нами. Взгляд его серых глаз, скрывающих много тайных граней, наполнил меня пониманием: он уверен, что я не осмелюсь сделать шаг. Что моя слабость – лишь маска, и я не способна на то, чтобы поставить всё на карту.

Но я знала, что именно сейчас – момент, когда нужно сделать что-то большее, чем просто говорить.

И даже знала, что именно я должна сделать.

"Ты что? С ума сошла?! Так нельзя!" – забилось что-то внутри, когда я посмотрела на его губы.

Выбор был непрост.

Как доказать мужчине, что он привлекателен? Можно хоть цирк устроить, хоть жонглировать фразами вокруг него, крутить мяч аргументов в воздухе, танцевать вокруг него лезгинку – но всё это было бы лишь пустой тратой времени, не дающей настоящего результата.

Внутри меня всё кипело. Мысли в голове кричали наперебой: «Ты – сумасшедшая!» – потому что он был женат, потому что его взгляд – холоден и отстранен. Логика шептала: «Ты – безумна, и ты это знаешь». Но сердце – другое. Оно говорило: «Это последний шанс. Сомневаюсь, что до такого додумались мои предшественники!»

Я вспомнила сестер милосердия, тех женщин, что заигрывали с ранеными солдатами не ради собственной выгоды, а чтобы дать им надежду. Вернуть им веру в то, что война, даже оставив раны и шрамы, не способна уничтожить желание жить, любить, быть любимым.

Медленно, словно не желая спешить, я сделала шаг вперед, чуть наклонившись, чтобы почувствовать его дыхание. Его запах – смесь пыли, холодных металлов и чего-то неуловимого, хищного, цепляющего за душу. Я не сводила взгляда с его губ, и внутри меня разгорелась решимость.

– Вы знаете, – тихо произнесла я, – я удивлена, что вы – тот, кто нуждается в подтверждении. Но, может быть, сейчас я дам вам его.

Генерал отвернулся, будто пытаясь уйти, словно закрыться от этого момента, от меня, от правды, в которую не желал верить. Но я не позволила. Легко, почти игриво, я провела пальцем по его шраму, что пересек лицо, – как бы отмечая его историю. Затем остановилась у его губ и, взглянув прямо в глаза, произнесла:

– Вы были и остаетесь красивым мужчиной. И я хочу, чтобы вы сами почувствовали это.

Мой голос стал чуть мягче, чуть соблазнительнее, словно подчеркивая: это не просто слова – это вызов.