А в этой небывалой горной цепи, сравнимой только с той, которую Марко Поло описал в своих путешествиях в Китай, размеры и расстояния благодаря меняющемуся свету, который особенно в ранние часы максимально усиливал контуры и тени, обретали жизнь и рельеф.

Воздух, настолько чистый, что часто возникало впечатление, будто его не существует, а когда они делали привал и звуки шагов стихали, тишина была такой глубокой и такой полной, что у испанца появлялось ощущение, что они оказались посреди пустоты.

В полдень, когда солнце стояло прямо над головой, почти на линии экватора, на высоте больше трех тысяч метров, казалось, что его лучи превращаются в жидкий огонь, безжалостно заливающий людей, сдирая с них клочьями кожу, хотя неожиданно, когда его закрывала туча, температура сразу падала на тридцать градусов, чтобы вновь резко подняться, когда та уходила.

Если даже камни не выдерживали такой пытки и раскалывались, еще меньше удавалось это вынести голове человека, родившегося в низине; его легкие еще не сумели привыкнуть к разряженному воздуху, из-за чего приходилось то и дело останавливаться, чтобы перевести дыхание, и тем самым отчаянно тормозить бодрое движение своих спутников.

– Залезай в паланкин! – настойчиво предлагал Чабча. – Позволь моим людям тебя нести, а не то мы никогда не дойдем.

– Нет.

Уже даже кока не помогала ему переносить тяжесть в ногах и мучительное ощущение удушья, которое изводило его, когда плоскогорья поднялись выше четырех тысяч метров; стальной нагрудник при нагревании превращался в орудие пытки, а аркебузу словно тянула к земле какая-то неодолимая сила, с каждой минутой увеличивая ее вес, и даже меч обернулся наковальней, которую он утомился таскать по всему континенту.

Алонсо де Молина всегда считал себя сильным человеком и тем не менее, хотя он прекрасно питался и был здоров, ему приходило в голову, что долгое голодание, болезни и лишения в те месяцы, когда они вместе с Писарро и другими товарищами оказались предоставлены собственной судьбе на острове Эль Гальо, не идут ни в какое сравнение с этими мучительными подъемами и спусками по бескрайним дорогам Империи.

А вот туземцы, в свою очередь, чем выше поднимались, тем выглядели все бодрее, их походка по мере приближения к зоне холода становилась с каждым разом все энергичнее, поскольку, судя по всему, быстрая ходьба была их единственным способом согреться, так как ни солдаты, ни носильщики не имели права на коку, предназначенную исключительно для знати.

– Предоставить ее народу значило бы обречь лучшие земли на ее выращивание, к тому же многие избаловались бы и разленились. Единственный недостаток коки в том, что у человека в отсутствие силы воли возникает привыкание. Поэтому меня беспокоит, что ты так часто к ней прибегаешь. Не надо вводить это в привычку.

– Обещаю тебе, что как только мы доберемся до Кито, я про нее забуду, – заметил испанец. – Однако, если бы не она, я бы точно никогда не смог досюда дойти.

Они остановились на вершине лысой горы, чтобы взглянуть на тропинку, которая, петляя, спускалась к ревущей широкой реке, берущей начало у самого низа гигантской снеговой шапки, которая, словно зеркало, отражала солнечные лучи, и испанца поразило, с какой математической точностью проложена дорога, поскольку по ней мог пройти даже слепой, считая шаги и в определенный момент сворачивая попеременно то влево, то вправо.

– В ту пору, когда не идет сев или сбор урожая, каждое селение обязано поддерживать дороги в хорошем состоянии, а инспекторы проверяют, чтобы не было ни одного ухаба и ни одного камня от Куско до Кито.