Ползком Эмбер выбирается из кухонного лифта.

Проделав то, что я делала четыре этажа: передвигала конечностями по перекладинам, попадаю в кладовую, где Эмбер прячется за двухдверным холодильником, неплотно прилегающим к стене. Боком упирается в провода, а спиной в вилку, воткнутую в розетку.

– Эти пришельцы не могут ходить вперёд спиной, глянь на тот шкаф с крупами.

Сумасшедший работник в белой форме двигается вперёд, где путь ему преграждает угловой шкаф. Около его ног разбросаны упаковки с сухими продуктами.

Он не может двигаться иначе. Ему не развернуться, он будто заперт в невидимой клетке.

– А та, – стучу Эмбер по руке, кивая в сторону.

Она высовывается наполовину, чтобы посмотреть.

– Не может встать со стула.

Женщина в сеточке для волос, и в такой же белой форме, как у мужчины у шкафа, сидит вплотную к столу так, что он прижимает её к столешнице.

С кухни появляется тень. Она движется медленно, значит, тварь.

Втягиваю живот, чтобы пролезть, и скольжу за холодильник, где Эмбер старается дышать тише. Есть же плюсы в маленькой груди.

Она складывает губы в трубочку и тихонько втягивает и выдыхает воздух.

Крупный мужчина с пивным пузом появляется вслед за своей тенью. На его круглом лице в два раза больше продолговатых порезов.

Форма в кровавых пятнах.

Движениями он не отличается от других: пока никого не видит, очень медлительный.

В глубоком кармане его формы что-то ударяется друг об друга. Если предположить – то это именно то, за чем мы сюда пришли, или, вернее, приползли.

Я понимаю, что нам нужно туда, откуда он вышел. Забирать ножи у этого крупного мужчины и пробовать не стоит.

Повар идёт вперёд.

Прячемся. Если он пройдёт дальше, мимо холодильника, за которым мы стоим, повернёт голову в нашу сторону, то убежать будет некуда: с одной стороны стена, с другой – открытая створка лифта, но в шахту мы успеем прыгнуть только головой вниз.

Он не достанет нас, тут слишком узко. Но если он столбом закроет нам проход и будет век за веком перекрывать выход, мы умрём от голода и жажды.

Переговорить с Эмбер, что нам делать, невозможно. Приходится стоять тихо, размышлять.

Выглядываю. Много чего разбросано. Можно что-нибудь кинуть в сторону, но нужно сначала дотянуться. Повар поспешит на звук, а мы с Эмбер перебежим в другое место, пока не забежим на кухню, где и будут ножи.

Но там тоже могут быть сумасшедшие, а это решать придётся на месте.

Я делаю шаг в сторону.

Повар ходит вокруг стола. Сумасшедшие, что не могут выбраться, дёргаются на своих местах яростнее. Они злятся.

Ещё шаг.

Эмбер хватает меня за плечо. Шепчет:

– Ты спятила? Куда ты?

Не поворачиваюсь на неё. Всё внимание на повара.

Юркнула обратно за холодильник. У монстра возвращение в исходную точку: дожидаюсь, когда он опять начнёт обход стола, и выхожу до конца.

Хватаю кусок колбасы и возвращаюсь к Эмбер.

Ломаю колбасу напополам. Одну половину отдаю Эмбер: она уже тянет её в рот, но я отрицательно качаю головой, сдерживая смех.

Ей пришлось изловчиться, чтобы дотянуться колбасой до рта. А тут я, запрещающая её есть. Она хмурится, отчего мне становится ещё смешнее.

Приближаюсь к её уху:

– Будем кидать куски, чтобы повар переместился. А мы рванём в другую сторону от него. Прячемся. Кидаем. Бежим. Конечная точка – кухня.

Эмбер перестаёт хмуриться. Ей стало всё понятно. Но всё-таки один кусочек оказывается у неё во рту, и она его жуёт.

В моём животе буря. Бурчит. Болит. Крутит.

Тоже съедаю колбасу, чтобы набраться сил. Но от маленького кусочка ещё хуже.

Бросаю первый кусок в противоположную сторону от повара. Ничего не происходит – упало слишком тихо. Вслед за первым кидаю второй, но больше по размеру. Сумасшедший замечает, ускоряется, но ненадолго: он быстро достигает места, откуда услышал звук.