Талина молча выполняла все просьбы, позволяя служанкам делать с ней, всё, что им угодно, лишь бы это поскорее закончилось. В глубине души она молилась, чтобы эта пытка ни стала для неё постоянной.

Когда с причёской и макияжем было закончено, из зеркала на неё смотрела та, кем она стала вчера – графиня Одилет.

Руки служанок действительно сотворили чудо. Высокая причёска, украшенная шпильками, выглядела идеально. Всё было уложено волосок к волоску и только несколько волнистых прядей, обрамляли лицо, придавая ему невинность. Рубины на концах некоторых шпилек, были заметны только благодаря отблескам света. Глаза девушки подвели тёмной угольной краской, из-за чего взгляд стал более томным, а румянец на щеках добавил свежести. Одной служанке пришлось постараться, чтобы скрыть лёгкую синеву на щеке косметикой, но у неё это получилось.

Впервые её накрасили только в день свадьбы. До этого дня девушка никогда не пользовалась косметикой, но сейчас это было необходимо не только из-за небольшого синеватого пятнышка на скуле, но и по статусу.

Хорошая косметика – это слишком дорогое удовольствие, следовательно, признак богатства. У её матушки такая была, но пользовалась она ей только по особому случаю, стараясь экономить. Даже духи она цедила буквально по капле, каждый раз сокрушаясь, что их остаётся всё меньше. Да и к чести Графа стеклянные пузырьки, окованные золотом, выглядели сказочно. То богатство, в котором, буквально утопало Элейн-Ивенарри с каждым мгновением, всё больше пугало Талину.

«Наверное, матушка уже накупила кучу духов и косметики, которую не могла себе до этого позволить», – глядя на своё отражение, подумала она, чувствуя горечь.

Ей было неприятно ощущать весь этот груз на своём лице. А тем временем в уши уже успели вставить небольшие серьги с крупными рубинами и застегнуть массивное ожерелье на тонкой шее.

– Госпожа, вы позволите? – произнесла одна из служанок, держа в руках корсет.

Кивнув, Талина молча поднялась со своего места и проследовала за девушкой, обратно в свою комнату. Она позволила служанкам затянуть корсет и помочь с остальным. На этот раз ей было предложено платье из атласа, глубокого, винного цвета с золотой вышивкой.

«Сколько же теперь у меня таких платьев?» – полный грусти вздох, прозвучал с надрывом. В душе поселилось чувство безысходности, а в голову лезли мрачные мысли, – «Мне бы радоваться, что наконец, обрела богатство, но почему так плохо?»

В деньгах Талина не видела ничего дурного, особенно проведя почти всю жизнь на грани нищеты. Конечно же, положение семьи Милет можно было назвать бедственным с точки зрения аристократии, но и от голода никто не умер. Тоска по дому накатила с новой силой.

– Господин скоро подойдёт. Ожидайте, – известила графиню Арина, после чего сразу же вышли из покоев госпожи.

Устало вздохнув, молодая графиня опустилась на кровать и уставилась бездумным взглядом в окно. Девушка не ощущала внутри никаких эмоций, было только пустое безразличие. В тишине звук открывающейся двери пропустить было просто невозможно. Повернувшись, Талина увидела Графа.

Когда в комнату вошёл Роберт, она сразу же ощутила, исходящую от него энергию силы и власти. Тёмно-синий бархатный камзол оттенял цвет глаз. Делая тусклый серый оттенок, более глубоким и ярким.

– Теперь вы выглядите намного лучше, – окинув взглядом девушку, удовлетворённо произнёс он.

– Рада, что вы довольны, – демонстративно отвернувшись к окну, голосом, полным безразличия, ответила Талина.

Единственное, чего сейчас хотелось – это хоть немного поесть. Дома её тоже наказывали «лечебным голоданием», но там хотя бы давали хлеб и воду. Чувство голода уже привычно отозвалось посасывающей лёгкой болью в желудке. На этом фоне присутствие Графа казалось меньшим злом.