Я была на распутье. Перед огромным искушением.

Не знала, как поступить, но очень хотела денег. Иначе мне не выжить. Если пойду на условия, то буду как она. В мехах, с дорогим макияжем на лице. С ключами от хорошей тачки на столе. Ведь она права. Половая жизнь — лишь вопрос ближайшего времени. Все равно это может случиться. А если так, то почему бы не заработать на собственном теле?

— Нет, определенно нет, я не согласна. Извините, я лучше поищу другую работу.

Хотела было встать, но директриса взяла за рукав.

— С таким подходом тебе будет сложно где-то пробиться. У девочки из бедной семьи не так уж много инструментов, чтобы повлиять на свою судьбу. Один из таких рычагов — это внешность, молодость, привлекательность. Секс. Ты им еще не занималась, но даже не представляешь, какие возможности он тебе даст, если распорядиться этим активом максимально правильно. Я твой друг, я сама была на твоем месте. Пришла сюда без образования, без опыта работы, без рубля в кармане. Все, что у меня было — это мое тело. И желание продвинуться наверх. Твое тело позволит тебе очень быстро продвинуться наверх. Будь послушной, ласковой с клиентом, давай ему все, чего он пожелает — и спустя каких-то пару-тройку лет ты станешь администратором, а не официанткой. Будешь сама решать, какой клиент идет тебе, а какой — новобранке, как ты сейчас. Ты это понимаешь?

Мать меня всегда ругала, что я добрая душа. Слишком беспокоюсь о других. Она не разрешала оставлять котят и щенков, которых я тащила домой после школы. Холодных, голодных, бесхозных и оставленных. Приходилось раздавать их знакомым, разносить по подъездам или просто стоять в подземном переходе, пока кто-то из взрослых не сжалится. И не заберет животное домой.

Но теперь я сама стала взрослой. А матери нет. Она мне ничего не запрещает больше. Поэтому беру и подбираю. Самоотверженно тащу домой.

— Привет, кисуля. — Кошка молодая, считай подросток. Родилась где-то месяцев девять назад. Может, даже меньше. Года точно нет. Трехмастная. Мурлычет на руках. А на улице ночь, темно и холодно. Я не могла ее не взять с собой. — Как тебя зовут, мурлыка? Назвать тебя Муркой?

Это было бы слишком банально. Назвать ее Муркой. Или Тишкой. Нужно имя интересней. Более осмысленное, что ли. С особым смыслом — понятным только мне одной.

Одесса.

— Назову тебя Одессой... Моя маленькая Одесса. Идем домой, я покормлю тебя.

Поднявшись на скрипучем лифте, я вошла в тамбур. Там пахло сигаретным дымом. Сквозь родную дверь бубнила плазма отчима.

— Женька, это ты?!

— Зачем так громко телек смотришь? У Карины завтра экзамен в универе — ей надо психологию зубрить.

— Да некому там зубрить, — отмахивался тот, кто должен был заменить мне отца. Но на деле он не стал родным ни мне, ни сестре, ни младшему брату. — Сорвалась твоя Карина.

— Ее нет?

— А что я мог поделать — она уже совершеннолетняя. Поехала на блядки три часа назад.

Отчим выпил пива из пластмассовой бутылки и продолжил смотреть свой футбол. В засаленной тельняшке и с пузом, как у беременного мужика. Впрочем, мужиком тут и не пахло. Пахло свиньей, раздолбаем и лодырем. Но не мужчиной. Даже не знаю, что в нем нашла моя мама. Вдруг решить, что он заменит нам отца — сразу всем троим?

Как я жалела, что бесправна в этом доме.

— Ты что?! Как ты мог ее отпустить в такое время вообще?! Да ей экзамен завтра сдавать! Карину так и отчислить могут!

— Чего-чего? — поднимался он с дивана. Разрастался, словно грозовое облако. Лихо щурился, хмурил брови, по небритым щекам уже гуляли пятна раздражения и гнева. Он сердился. Подходил с угрозой, собирался мне напомнить, кто тут главный. — Ты чего, Женек? Орать на меня решила? — хитро улыбнулся он, но это лишь затишье перед бурей. Я знала. Потому что в следующий момент он уже орет на полную катушку: — ЭТО МОЯ КВАРТИРА! МОЯ! ИЛИ ТЫ ЗАБЫЛА, ЧТО ЖИВЕШЬ ТУТ С МОЕГО ПОЗВОЛЕНИЯ, НА МОЕЙ НАТРУЖЕННОЙ ШЕЕ?!