– Так и есть, отчасти. Пытаюсь понять психологию мятежника… Хотя так и не решил, кто же Кропоткин на самом деле. Свободного времени мало. Отсылаю две корреспонденции в неделю, не считая мелких сообщений. Мне разрешили остаться в России до конца года. Я убедил их, обещал в скором времени сенсации. Насколько я понимаю, борьба за власть только ещё началась.

– И что вас удерживает в этой несчастной стране? – поинтересовался Александр. – Все деловые, знатные и богатые граждане стремятся на Запад. Сюда слетаются, как вороньё на падаль, только поджигатели местной и мировой революций. Они и накаркали революцию.

– Я не деловой, не знатный и не богатый. У меня работа такая. Должен вам признаться, Россию я воспринимаю как свою вторую родину. Ведь я же русский, хотя и рождён во Франции. Я многократно приезжал к одному дяде в Петербург, к другому – в Сергиев Посад. Он архиерей.

Варвара Фёдоровна неожиданно подала голос. Она уже некоторое время дремала, закрыв глаза и запрокинув голову на спинку кресла.

– Вот она отчего бывает, эта революция.

– Что вы имеете в виду? – не понял Сергей.

– От того, что все сословия перемешались. Никто своё место не хочет занимать. Раньше как бывало? Вот тебе род священников, вот тебе род дворян. Или купец, крестьянин, рабочий – каждый знал своё место. А как началась эта кутерьма, перепуталось всё, оттого и перевороты начинаются. Напрасно царь им поблажки давал.

– Сущая правда, Варвара Фёдоровна, – поддержал Александр. – Когда глупое дитя разбалуется, его не грех и розгами проучить. Вот Сергей Арсеньевич про князя Кропоткина читает. И тот в революционеры пошёл. Полный пердюмонокль!

– На Руси, – отозвалась она, – и прежде бывали князья, которые всякие заговоры устраивали. Вот и этот, видать, не прочь законного царя с трона свалить и самому там утвердиться.

– Мысль интересная, – согласился Сергей. – Не исключено, что так оно и есть. Он может стремиться к этому неосознанно, так сказать, из глубины души. Ведь он из рода Рюриковичей.

– А иные родовитые князья, – добавила Варвара Фёдоровна, – начинают с жиру беситься. Вроде бы всего у них в полном достатке, а чего-то ещё душа ненасытная желает. Помнишь, Полина, ты мне давала роман прочитать про одного английского лорда? Который в бродягу переодевался и по всяким трущобам шатался, среди воров и разбойников… Ему, видите ли, приключений захотелось.

– Не совсем так, маман, – сказала Полина. – Он как будто проживал две жизни сразу. Вот у нас принято говорить: всяк сверчок знай свой шесток. Не всем это по нраву. Некоторым людям хочется прожить жизнь особенную, а не сидеть на своём шестке. Эти люди – романтики.

– Авантюристы! – поставил диагноз Александр. – Им не острые ощущения нужны, а богатство и власть. Тогда у них будут все ощущения, которые пожелают, и даже больше. Царский трон был опорой державы. Подрубили опору, вот и зашаталась Россия, того и гляди рухнет. Уж если они решили у нас демократию учудить, то и гнали бы этого князя взашей. Он же им полную анархию устроит, хаос и беззаконие.

– Удивительно! – воскликнул Сергей. – Я два месяца собираю материалы о мятежном князе, записи делаю, с ним встречался, так и сяк соображаю, психологические тонкости продумываю. А в результате пришёл примерно к тому же самому, что вы так сразу и выложили.

– От долгого думанья ума не прибавится, – резонно заключила Варвара Фёдоровна. – А уже если всё сходится, как в пасьянсе, так, значит, в том и есть правда.

Говорят, за двумя зайцами погонишься – ни одного не поймаешь. От зайцев переходят к обобщениям. Мол, занимайся одним делом: всяк сверчок знай свой шесток.