Перед глазами все плотнее становятся воспоминания детства. Они уже не похожи на туман, скорее на явь. Вот я вижу чудные стены дома. Он обшит гладкой доской и выкрашен в жёлтый цвет, ставен нет вовсе, а рамы окон ярко-синие. Скамейки простые, из бревен. В саду звучит мелодия, значит, кто-то достал патефон. Только я никак не могу вспомнить, каким он был. У меня в голове вообще остались только обрывки воспоминаний. Няня входит, торопит меня, одевает в мальчишескую одежду. Почему так? Этого я не понимаю, отец тоже не хотел объяснять. Зато точно знаю, как выглядели мои самые любимые синенькие штанишки с веселой мышкой на животе. Помнится, у нее был еще красный в горошек бант. Мы вдвоем с моей красавицей няней почти бежим к автолавке, это огромный фургон. Что она покупает, я точно не помню. Или воспоминания перемешались с фантазией? Коричневое сладкое масло, пенный сладкий напиток черного цвета, разлитый по бутылям - "Тсс. Только папе не говори!" - шоколад, золотые рыбки в жестянках и макароны. Нет, все это только лишь детские сны. Да и отца я толком в те годы не помню, он очень редко меня навещал. И казался мне другим, высоким и совершенно точно блондином. Наверное, это из-за парика. И почему граф Соколов считает, что я попала к отцу уже такой взрослой?
Многие дети до девяти лет обладают даром. Да, собственно говоря, почти все. Даже дети крестьян способны видеть домовых, привидения, леших и всю прочую, такую привычную магам, нечисть. И только те, у кого дар останется на всю жизнь, способны видеть нечисть после девятилетнего рубежа. Обычно это аристократы или "дети любви" - бастарды, как я сама. У крестьян магический дар встречается реже, впрочем, как и у остальных сословий. Или же они просто о нем никому не рассказывают. Бывает, что в деревне живет ведьма небывалой силы или редкий знахарь-колдун, умеющий слышать растения. Приедут с проверкой, и ни один человек ни слова про ведьму ни скажет. Да и она сама тоже молчит о величии своего дара. Чтоб только не увезли с родных мест, не заставили жить подневольной птичкой в одном из наших дворцов. Природные маги - маги стихий, они такие. Никогда по доброй воле не расстанутся со своею свободой и тем родным местом, которое поит их невероятной силой природной чистой стихии.
Муж довольно быстро закончил трапезу, промокнул губы, встал, так и не сказав мне ни единого лишнего слова.
Все в рамках приличий, но не больше. Неужели такой и будет вся моя дальнейшая жизнь? Ни разговоров, ни шуток, ни мимолетных прикосновений. Учтивый тон, приглашения отведать кусочек того или иного блюда, несколько ничего не значащих фраз о погоде. Мне так страшно оказаться ненужной, занять место в коллекции бессмысленных безделушек, которые были подарены по случаю и, к которым никогда не прикоснется никто кроме слуг.
Горечь обиды стоит комом в горле. Никогда не суждено ей прорваться наружу. Я и сама толком не понимаю, чего хочу. Внимания? Заботы? В любви я, похоже, разочаровалась. Или просто боюсь оказаться в этом жестоком капкане еще раз. И все же я не намерена стать тенью, никем, нелюбимой женой, с которой не ведут разговоров. Бездушным предметом вроде банкетки при входе, разряженной бархатом и бесполезной.
Дворецкий - милый мужчина - пригласил меня на прогулку по особняку. С невероятной гордостью он демонстрирует иллюзии картин, запертые в рамах, фарфор, золоченые блюда, стоящие за стеклами пузатых буфетов, ковры лучшей эльфийской работы, суровые боевые щиты, оставшиеся еще с прошлых эпох. Тогда предки моего Александра отражали атаки водных магов. Не всегда, кстати, успешно, несколько раз город был почти сметен водной стихией. До сих пор остались отметки на нескольких особняках, они показывают, до какого уровня доходила вода в те наводнения. И насколько хрупок наш стольный город, если его от полного исчезновения удерживает только лишь великое колдовство горстки магов.