Его нижняя губа была разбита, и поэтому распухла. Левый глаз слега заплыл и под ним красовался фиолетовый синяк. На виске виднелась ссадина. Матиас упёрся одной рукой в стену возле моей головы, заблокировав мне выход своим телом. А я так и осталась стоять, с места не сдвинувшись.

— Привет, крошка, - в его глазах светилось лукавство, хоть выглядел он довольно грозным в этот момент и серьёзным. – Как спалось?

— Тебе на кой чёрт это знать? – выплюнула я ему в ответ.

Мужчина чуть скривился от боли, когда попытался улыбнуться. Дотронулся осторожно пальцами до своей губы.

— Вот я – не очень, крошка. Но спасибо, что не рассказала ему о поцелуе, - всё же выдавил он из себя улыбку, - иначе, мне досталось бы сильнее. Всю ночь я думал, что тебя заставило меня пожалеть. Может… поцелуй пришёлся по душе?

— Идиот! – выкрикнула я, а затем чуть тише спросила: – Кто та девушка, с которой ты разговаривал?

Матиас хмыкнул, и его брови чуть вздрогнули.

— Элена. Бывшая «девочка» Дьявола, - словно, смакуя каждое слово, ответил мужчина.

Почему слова застряли у меня в горле? Я смотрела на Матиаса, не отрывая своего взгляда, не желая произнести этот вопрос вслух, но желая получить ответ. Меня поражал этот мужчина, который мог читать мои мысли. Даже сквозь боль он мне улыбнулся. Губа вновь треснула, и он небрежно вытер капельку крови рукой. От него разило спиртным и особенным именно «его» одеколоном. Наверное, лишь два парфюма в мире я теперь могла безоговорочно угадать и они на всю жизнь врежутся в мою память: это аромат дяди Дэйва и этого мерзавца.

— Крошка, ты просто восхитительна в своей святой невинной наивности. Даже страшно мне озвучивать правду. Да и не могу. Дьявол сказал, что ещё не время. Тебя легко спугнуть. А пока ты безоговорочно доверяешь ему, он может иметь власть над тобой.

Я замотала головой, не веря, не желая верить в жестокую реальность.

— Это ложь! Гнусная ложь! – я злилась. Или это страх заговорил во мне?

Матиас тихонечко засмеялся.

— Это ведь твои догадки, крошка, я тебе ничего не говорил.

— Почему я? – задала я глупый вопрос, в принципе, и не ожидая ответа.

— А почему Элена или все остальные? Наверное, понравилась ты ему. К тому же, девственница. Особое удовольствие тебя укротить, покорить. Увидеть твои слёзы от первого глубокого, жёсткого проникновения, от твоей первой боли, промелькнувшей на твоём милом личике. Это его заводит. Он любит боль. Может… уже догадалась, сладко посапывая в его постели? С его игрушками?

Не знаю, что заставило меня это сделать, но я замахнулась, чтобы влепить ему пощёчину. И вскрикнула от боли, когда его рука больно сжала в полёте моё запястье. Снова.

— Отпусти! – зашипела я, почти согнувшись пополам от боли.

— Ты первая начала, крошка, - услышала я его тихий голос у своего уха, и он резко отпустил меня. Даже слёзы выступили у меня на глазах.

Я стиснула зубы, и с ненавистью на него воззрилась.

— Где мой телефон? – строгим тоном спросила я. Матиас лишь хмыкнул.

— У твоего женишка, наверное, уже.

— Он был в твоей машине, кретин. Какого чёрта мои вещи оказались на пляже? – повышая голос, требовала я правды от мужчины. Его ухмылка и блестящее лукавство в глазах выводили меня из себя.

— Наивная крошка. Ты ведь пропадёшь в его руках. Нельзя же быть настолько глупенькой. Это без сомненья мило, но сильно меня пугает теперь твоё будущее. Подумай сама, Бэлла, включи, наконец, мозги. Ты уж точно не станешь плавать в кроссовках и с телефоном в руках, ведь так? – мужчина чуть иронично приподнял бровь. – Тебя нет. И лишь твои вещи на берегу штормящего моря.