— Взял, — достав из заднего кармана джинсов сложенный листок бумаги, демонстрирует написанный мною от руки список. — Что-нибудь хочешь добавить?

— Нет, это всё, — отказываюсь, отрицательно цокнув. К составлению списков необходимого я подхожу очень щепетильно. — Только не забудь, как в прошлый раз, бинты для перевязок.

Ной уезжает в город, а я, допив кофе, возвращаюсь к Грею. Забравшись с ногами на кресло около его кровати, кладу голову на спинку, задумавшись.

Когда уже закончится этот день сурка? Одно и то же, по кругу.

В некоторые моменты я злюсь и ненавижу себя за то, что больше ничем не могу ему помочь. А ещё больше ненавижу Артёма за то, что он втянул меня в это. Я акушерка и должна помогать младенцам появляться на свет, а не выхаживать мужчину в коме после пулевых ранений. Как я вообще до такой жизни докатилась?

Разумом понимаю, что Джону нужна нормальная клиника, и, возможно, тогда он пришёл бы в себя. Но куда там? Какая больница? Братец наворотил таких дел, подстроив липовую смерть друга, что теперь до конца жизни не отмоется.

Аляска — единственное место, где Джон в безопасности. Мы не можем рисковать и раскрывать правду о том, что он жив, иначе за ним вернутся и добьют. На этот раз — окончательно.

7. Глава 2.1

Я почти теряю счёт времени, сидя у кровати Джона. Вообще, дни здесь тянутся невыносимо медленно. Мы как будто застряли в вечной зиме — со снегопадами, морозами и короткими световыми часами.

Иногда кажется, что он уже не проснётся. Мысль о том, что я могу остаться запертой в этом доме на долгие годы, так пугает, что хочется выть волком.

Конечно, я говорю себе, что нужно держаться. Совсем скоро Грей откроет глаза, и весь этот кошмар закончится, но получается плохо. Статистика выхода пациентов из комы в специализированных клиниках удручает, а в нашем случае это вообще кажется настоящим чудом.

Часы на стене отбивают монотонный ритм. Бросив короткий взгляд на руку, замечаю выглядывающий из-под водолазки шрам. Он тянется практически от локтя до самого запястья, напоминая о самом страшном дне в моей жизни. Выдохнув, натягиваю ткань вниз, скрывая уродство, красующееся на таком уже неидеальном теле.

Лежащий на тумбочке телефон начинает вибрировать, вырывая меня из грустных размышлений. Взяв его, принимаю входящий видеозвонок от Алекса.

— Привет, малышка, — с экрана на меня смотрит привлекательный парень в медицинском костюме голубого цвета.

— Привет-привет! — вымученно улыбаюсь, а сердце тотчас сжимается от подступившей тоски.

Поднявшись на затёкшие ноги, прихрамывая, выхожу в коридор, не желая тревожить Джона. Понимаю, это, небось, глупо, но мне неудобно вести личные беседы при нём. Словно это неправильно.

— Сил больше нет, жутко соскучился. Сутки напролёт о тебе думаю, — Алекс плюхается на диван в ординаторской, а я не могу налюбоваться красавчиком, которого урвала. Пшеничные волосы идеально сочетаются с его голубыми глазами и идеально ровными, белоснежными зубами. А про высокий рост уж молчу! — Когда уже там ваш стационар закроется, и ты вернёшься домой?

— Придётся задержаться ещё на какое-то время, — прислонившись к прохладной стене, виновато поджимаю губы. — Я тоже по тебе сильно соскучилась!

В Нью-Рошелле, городе в округе Вестчестер, всего в тридцати минутах езды от Нью-Йорка, я чувствую себя по-настоящему умиротворённо. Именно там я обрела новый дом — отчасти благодаря Алексу. И, видит Бог, больше всего на свете в данный миг я хочу оказаться именно там, рядом с ним.

С Алексом мы знакомы несколько лет. Поначалу общение сводилось к уровню коллег, затем переросло в хорошую дружбу, а потом уже и в нечто большее. Он — первый и единственный мужчина, что смог подобраться ко мне так близко. Официально в статусе пары мы находимся семь месяцев. Срок довольно-таки большой, учитывая, что это мои первые отношения.