— Успокойся! — Испугавшись такой весьма агрессивной реакции, на свой страх и риск надавливаю на плечи, не давая ему двигаться.

— Проклятье... — Зажмуривает глаза, скривив лицо. — Отпусти!

Не могу представить, что он испытывает в состоянии беспомощности.

— Ты сделаешь себе хуже! — Сдерживаю вырывающийся из груди всхлип отчаяния, ощущая вину за его состояние.

— Отойди, — чувствую, как под пальцами напрягаются мышцы. Грей яростно борется с импульсом скинуть мою руку и снова попробовать подняться.

— Ты не сможешь встать, как бы ни пытался, — стараюсь достучаться, не зная, что добавить. Я вижу, как ему тяжело дышать и больно. И мне тоже от этого больно.

Правильно, накашеварила, вот и возись с ним. Помимо прочего, ещё в психолога поиграй.

— Мне нужно в Чикаго, — рычит сквозь зубы, но выходит, сдавленный звук.

Ой, какие мы злые. Боюсь-боюсь.

— Я понимаю, что тебе тяжело, но ты не можешь просто взять и встать, — наконец убираю ладонь с его плеча, отходя на несколько шагов. — Ни в какое Чикаго в таком состоянии ты не доберёшься.

— Я не могу... здесь оставаться! — упорно настаивает. Упрямый до невозможности!

Спокойно, Адалин. Дыши!

Давай, вдох – выдох.

Вдох – выдох.

Вдох – выдох.

Грею тяжело, войди в его положение. Ты взяла и вывалила на него всю информацию без подготовки. Любой человек, узнав, что он — живой покойник, придёт в шок и ярость.

Но и я не железная. Отсутствие сна, бесконечная нервозность и думы о будущем сводят с ума!

Проведя ладонью по лицу, вытираю внезапно вспотевшие ладошки о джинсы. Почему мне так чёртовски страшно? Это ведь всего лишь тот самый бессознательный пациент!

— Придётся, — пожимаю плечами, дескать, другого выхода нет, скрывая своё настоящее состояние внутри. — По крайней мере, в такой физической форме ты и до грёбаного окна самостоятельно дойти не сможешь.

Джон бросает на меня убийственный взгляд, будто хочет прожечь насквозь. Клянусь, если бы мог, то придушил бы или разорвал в клочья.

— Решила, что теперь ты командуешь?

Вы только посмотрите на этого говнюка! Не успел очухаться, а уже напоминает о тех унижениях, что я пережила по его милости, пока меня силой возвращали из Канады в Штаты.

— Я вытащила тебя с того света, Грей, — скрещиваю руки на груди, уставившись взглядом хозяина положения. — Так что либо делай, как я говорю, либо... Нет, впрочем, у тебя даже второго варианта нет. Будешь плясать под мою дудку, — произношу с особым удовольствием.

Джон резко сжимает челюсть, а потом выдыхает, словно пытается заглушить желание заорать. Я с нарочито невозмутимым видом наблюдаю, как в его горле нервно двигается кадык.

— Оставь меня, — прогоняет неблагодарный пациент без капли такта.

— Отличная идея, — подхватываю я, притворившись, что совершенно не задета подобным указом. — Обдумай мои слова на досуге. А пока ты это будешь делать — отдыхай.

Не получив ответа или хотя бы лёгкого кивка в знак согласия, всё в той же закрытой позе направляюсь к выходу из помещения.

— Адалин... — зовёт он уже более смиренно, когда я нахожусь у самой двери.

— Что? — остановившись, слегка поворачиваю голову в бок. Мы тоже люди гордые.

— Почему именно ты? — задаёт самый неожиданный вопрос из всех возможных, а я в свою очередь впадаю в лёгкий ступор.

— Без понятия, — протягиваю задумчиво. — Спросишь об этом у Артёма Князева.

— Сколько людей знает, что я жив? — несмотря на чёткость речи, слова даются ему с трудом.

— Мало, — отвечаю, сжимая дверную ручку. — Артём, его помощник Ной, я... и ещё пара человек, включая Сару — жену брата.