Алёна откровенно скучала и ждала, когда всё это пиршество закончится. Ну или хотя бы когда можно будет уйти в свою каюту, не нарушив правила приличия. А там уж закрыться ото всех и вся. Не любила она шумные сборища. Чувствовала себя в такие моменты нестерпимо одиноко. Да и ноги на высоченных шпильках нещадно гудели.

Заметив, что гости разбились на кучки по интересам и особенного внимания на именинницу никто не обращает, Алёна решила, что самое время незаметно покинуть «бал» и отправилась в каюту.

Она уже спустилась по крутой и узенькой лестнице в твиндек, когда её нагнал вдруг Артём.

– Сбегаешь с собственного праздника? – спросил он.

– Я просто устала, – пожала она плечами. – И голова болит от шума.

– Ну да, отец любит устраивать показательные мероприятия с размахом, – хмыкнул Артём. – Точнее, нет, вру, как раз не любит. Но так надо, так выгодно... а он любит выгоду, которую ему эти мероприятия приносят. Сам же половину из этих людей терпеть не может.

– Зачем ты так говоришь? – почему-то слова Артёма неприятно царапнули. Зло он это как-то сказал. Зло и ехидно.

– Потому что так оно и есть, – улыбнулся он одними губами. В голубых глазах сквозил холод.

«Он же меня ненавидит», – подумалось вдруг Алёне.

То есть она всегда понимала, что Артём не питает к ней тёплых братских чувств, и свыклась давно, сведя их общение к минимуму, но вот такая лютая, неприкрытая ненависть стала для неё неприятным откровением.

– Не думаешь же ты, что он вбухал такие деньжищи, исключительно чтобы тебя порадовать? Людей этих наприглашал ради тебя, ага, – продолжал Артём с усмешкой. – Большинство из них даже не знают, как тебя зовут. А назавтра про тебя и не вспомнят. Весь этот маскарад – просто красивый повод утрясти кое-какие дела. Отец там на какой-то остров зарился, уверяю тебя – после твоего дня рождения он его получит. Ну и в очередной раз посверкать перед телекамерами для поддержания легенды – тоже не лишне.

– Какой легенды? Артём, – как можно мягче произнесла она, хотя от его ледяного взгляда хотелось поёжиться. – Ты, наверное, просто чем-то сильно расстроен, вот и говоришь так…

– Пфф, – усмехнулся он. – Глупости какие. Я просто знаю нашего папу гораздо лучше, чем ты. А легенда… ну как же? Забыла, что ли, красивую историю любви бедного городского студента и де… и твоей матери, которых якобы разлучили обстоятельства? А затем не менее трогательную историю счастливого воссоединения отца и дочери. Всё это сочинил Руслан Глушко для журналистов и для публики, чтобы отец на выборах победил.

– Почему сочинил? – глухо спросила Алёна, интуитивно чувствуя, что сейчас произойдёт нечто ужасное, непоправимое. – Так ведь всё и было.

Артём коротко рассмеялся. Ей хотелось уйти или хотя бы заткнуть уши, лишь бы не слышать пугающих слов, но в то же время что-то её останавливало. То ли желание всё-таки узнать правду, то ли надежда, что мальчик сейчас ляпнет совсем уж чушь, и тогда станет ясно, что всё он выдумал со зла.

– Ты серьёзно? Ты правда думаешь, что так всё и было? – он вдруг развеселился, отчего Алёне стало ещё хуже. – Ну ты и наивная. Да плевать он хотел и на тебя, и на твою мать. Если бы журналисты не пронюхали, ты бы так и жила в своём детдоме, ну или где там… Это Руслан Глушко присоветовал отцу тебя взять, чтоб общественность умаслить. А отец ещё долго упирался, отбрыкивался, до последнего искал какие-нибудь другие варианты, лишь бы тебя не брать. Только когда рейтинг окончательно рухнул, согласился скрепя сердце. А как при этом мучился, бедный, – ты бы видела!