6. 6

Максим не без труда доволок упирающегося Артёма через двор в дом. Там скинул его, бесчувственного, на банкетку в холле. Вера тут же подскочила, заохала:

– Господи! Что с мальчиком?! Максим?

Артём дёрнулся и скатился с банкетки на пол, промычав что-то нечленораздельное.

Максим поднялся к себе, не отвечая. Не было ни сил, ни желания разговаривать, а уж тем более объяснять «что с мальчиком».

Признание Артёма его оглушило. Наверное, даже болезнь и смерть деда не потрясли его так сильно, как эти откровения. В голове до сих пор звучал голос брата, его бахвальство и пьяные смешки.

Чудовищные слова свербели в мозгу, причиняя физическую боль. Никак не верилось, что его младший брат, этот правильный и прилежный тихоня, который и воды не замутит, способен на такие гнусные вещи.

И тем не менее он не врал. Максим как-то сразу и совершенно отчётливо это понял. Даже, скорее, почувствовал – так оно и есть.

Оставаясь в тени, неприметный, Артём и впрямь разыграл такую интермедию, что Борджиа бы аплодировали стоя. И ведь впрямь все они, точно безвольные дзанни, сыграли с его подачи всё, как он и задумал.

Но главный дурак, конечно, он сам, Максим. Сразу и безоговорочно обвинил Алёну. Не задумался ни на миг, что это может быть и не она. Не спросил, не поговорил, не дал ей ни малейшего шанса объясниться. Просто осудил и… Максиму стало вдруг дурно так, что прошиб холодный пот и к горлу подкатила тошнота.

Ослепляющими вспышками перед мысленным взором возникали фрагменты один ужаснее другого: с какой злобой он бросал ей в лицо оскорбление при всех, как всем классом травили её с его посыла, как намеренно причинял ей боль. А главное, как все потешались над её доверчивостью, наблюдая за «гонкой» Мансурова и Шилова. И он наблюдал вместе со всеми, молча, безучастно, хоть и понимал, как всё это отвратно.

А ведь с самого начала было достаточно всего лишь одного его слова, чтобы её приняли нормально. Да даже потом, когда Шилов вывалил на него "новость", он ведь мог сдержаться. Дома бы ей всё высказал и, глядишь, разобрались бы. Но нет же! Он всем показал, как она ему противна. Он и никто другой запустил эту волну. Сознательно сделал её жизнь невыносимой, унизил, как только мог, и другим позволял её унижать. И неважно, знал или не знал, что она не виновата. Он повёл себя, как конченый идиот. Только от его дурости пострадала она. Так что Артём, конечно, сука ещё та, но и он не лучше.

Тягостные размышления прервала мать. Они с отцом вернулись из ресторана и, очевидно, немногим трезвее Артёма. Но мать Максим жалел, несчастная она.

Хотя именно сейчас ему было не до жалости. И он просто терпел, пока она хныкала, сидя у него в кресле. Иногда лишь вставлял дежурное:

– Мам, да не плачь ты. Всё наладится.

Она помотала головой, горько всхлипнув.

– Ничего уже не наладится. Ты не понимаешь… Ты далеко от нас, не знаешь многого. А у Димы другая женщина…

Она вновь тихонько завыла.

– Ну подумаешь другая! Тоже мне новость. В первый раз, что ли? Сколько этих женщин у него было! Это ж так, просто секс… это ничего не значит.

Мать снова качнула головой.

– Я, конечно, знала, что он изменяет иногда. Вокруг него столько женщин всегда вилось. Но раньше это, может, ничего и не значило. Он если с кем и встречался, то тайком от меня, от всех. Заботился о репутации семьи. Имидж держал. А теперь-то что? И эта, последняя… тут всё иначе. Он её везде таскает. Говорит, что едет по делу, а сам – с ней. Вот недавно на день рождения Алёны этой её приволок. Представляешь, какой цинизм? Привести любовницу туда, где дети, где законная жена! Каково, а? И не просто привёл, а весь вечер от неё не отлипал. Чуть ли прямо там не…