Даже если просто подкрасться сзади, схватить её за грудь, пусть и не такую арбузную, как у сестрицы, но всё-таки, где-то там имеющуюся, да потащить к себе в спальню. А зная, что в утренний час, когда все домочадцы видят десятый самый сладкий сон, да и кто, домочадцы-то: любимая мать, да бестолковая сестра, и подмоги ждать неоткуда, даже если бы и закричала, почему бы не осчастливить дурёху своим вниманием?

Иная девка уж и так, и сяк перед ним выплясывает, прихорашивается, песни поёт в хороводе или смеётся звонче остальных, лишь бы глаз положил, лишь бы позвал с собой. А тут-то посмешище убогое, точно воспарит до небес от счастья!

Только не рассчитал любимый братец, что чучело огородное и посмешище убогое, взращённое на высоких романтических образчиках дел сердечных, не оценит такого подхода и вместо благодарности, брыкаясь изо всех сил, лягнёт голой острой пяткой благодетеля в то самое главное место, которым он так сильно гордится.

Неожиданная, ошеломляюще-нестерпимая боль застала Санди у порога собственной комнаты. Пташка почти попалась, силки были крепки, и птицелов уже праздновал победу, предвкушая, как сорвёт с девственного тела одежды, накроет робкие девичьи губы поцелуем, точно первым, целоваться ей больше не с кем. Кому из парней нужна такая костлявая дылда? Кроме него самого, все местные мужчины ей, в лучшем случае, вровень, а большинство даже ниже ростом. Свысока кроме Санди, поглядеть на Индри некому, и отца-то давно переросла.

И вот эта долговязая дурища, то есть, я, вместо того, чтобы разомлеть от его донжуанских объятий, тихо порадоваться, что наконец-то заметили, и покорно обмякнув, позволить затащить в постель, принялась лягаться, как необъезженная кобыла, да ещё и врезала со всей дури по святому! Да так, что горе-любовник взвыл волком. Выпустил добычу из рук и осел тут же на пороге! Пришлось зажать ему рот, чтобы на волчий вой не прибежала Кларисса спасать любимое чадо,

- Молчи, болван, не позорься, ползи к себе, я сейчас принесу из погреба что-нибудь холодное, и приложишь к своим драгоценным чреслам, - что мне его пожалеть, что ли? Сам выпросил. Я, в ужасе представив, как взовьётся мачеха, в этот момент даже не вспомнила о тайных грёзах по сводному. А ведь мечталось совсем по-другому!

- Какая же ты сука, Индри! - только и смог выдавить сквозь сжатые зубы, но послушно потащился к себе.

Нормально?!

3. Глава 3.

Пришлось вместо того, чтобы дальше заниматься полами, лезть в погреб, доставать оттуда банку с томатами, что хранилась ещё с прошлого лета, ничего холоднее не нашлось.

- На вот, - подала развратнику, - остуди ушиб, - он только глянул исподлобья, но банку принял. Лицо бледное, на висках капельки испарины выступили мелким бисером, а сам согнулся в три погибели на кровати, подтянув согнутые колени к животу. Стало его жаль, захотелось промокнуть влагу на лбу, коснуться побледневшей щеки, погладить по волосам. Противоречиво захлестнуло чувство вины,

- Что, так сильно? Извини, я не хотела, - оправдываюсь. Вернее, я конечно же, хотела, но чего-нибудь красивого, а не такого козлячьего наскока.

- Так бы и сказала, что не хотела, - ворчит, - что мне баб мало что ли?! - лежит, зажался весь и разогнуться не может. И вот эти слова, про баб, сразу отрезвляют,

- А, сам-то, вообще, не догадлив? Может, мне ещё с плакатом надо было полы мыть: "Дорогой Санди, мне ничего от тебя не нужно! Иди, осчастливь, какую-нибудь другую дурынду!"

- Сама ты дурында! - ворчит, но понимает, что винить, кроме себя, некого. Ко всякой женщине подход нужен, даже к цапле!