- Прибить бы тебя, Индри! Ещё и язвишь? – обиженный ответ.

- Искренне сожалею, - оправдываюсь. Мне, действительно, честно жаль, что всё так вышло, - может, к Милене сходишь? - это одна из самых ярых поклонниц моего братца, готовая для него на всё.

- Ещё не хватало, чтобы эта похотливая дура раззвонила на весь посёлок о том, что Алессандро стал импотентом! - фыркает, - давай на тебе проверим, - предлагает.

- Попробуй, если не хватило, - соглашаюсь, - вообще, гоголь-моголь приготовлю! – почему он со мной так? Ну, раз уж по-другому не может, то и ответ мой соответствует. Разочаровал он меня окончательно.

- Ах, вот в чём дело! - Кларисса фурией вылетает из своей засады и, не разбираясь, начинает обвинять во всех смертных грехах. Она машет на меня руками, как ветряная мельница, стараясь попасть по лицу, больно таскает за волосы и истошно орёт.

Меня никогда никто пальцем не трогал, ни папа, ни Молли, а я, в своей привычке уважать старших, даже не знаю, чем ответить! От этого, и творящейся несправедливости, втройне больней. Никакие аргументы и оправдания её не интересуют, зато наконец-то нашёлся замечательный повод прогнать падчерицу из родного дома. Никак не могу поверить, что это всё происходит наяву!

Виновник торжества вместо того, чтобы признаться в том, что не всё так однозначно в нашей истории, только глядит, насупившись, и не мешает своей мамаше поливать обидчицу почём зря. А когда та выталкивает меня за порог, вообще, уходит в комнату, буркнув напоследок,

- Мало тебе, цапля!..

Это первая ночь, когда я сплю не в своей комнате, а в хлеву.

Горько и обидно до слёз. Вот появился бы сейчас папа! Уж он бы задал трёпку этой Клариссе – крысе и крысёнышу её недоделанному. В этот момент я ненавижу их обоих, и Санди мне ничуть не жалко, будь моя воля, ещё бы ему наподдавала!

Лежу на соломе, приготовленной на подстилку скотине, что сухой копной скинута в огороженный угол. Значит, я и есть скотина, если лежу на ней. Слёзы бессилия застилают глаза, я давлюсь ими, реву и кляну свою несчастную судьбу! Вот почему так? Кому-то и красоту бог дал и любовь, и счастье, а меня во всём обделил! Разве я провинилась в чём-то? Работаю целыми днями, не поднимая головы, лишнего себе не позволяю, да мне, и мачеха не даст, а кто-то живёт в своё удовольствие и спит на чистых перинах, а я в хлеву, как собака!

Наревевшись, нажалевшись себя, засыпаю…

***

Всего ночей получилось три, и во вторую я уже не ревела. Чтобы не голодать, набрала томатов в огороде и слив в саду, а хлеба позаимствовала у свиней, не из кормушки, конечно, а из припасов. Ведь их кормёжку и иную мою работу никто не отменял.

И вот тут я вспомнила про остров «Проклятых»! Дом без близких людей – не дом, а выгнать бесстыжую бабу с её баловнем – сыночком мне не под силу, и подмоги ждать неоткуда.

Вторая и третья ночи дали время продумать побег на таинственный остров до мельчайших подробностей. Я и раньше не раз прикидывала, почему до него никто не добирался живым. И по всему выходило, что пловцы, надеясь на более короткий и безопасный путь, пускались в плавание утром или днём во время отлива, когда светло и не так страшно, становятся видны издалека очертания берега, отмели длиннее, а путь соответственно, короче. Но этим умникам, наверное, не приходило в голову, что в это же самое время максимально выступают вверх и гребни рифа, которые легко не заметить и разбиться.

В отличие от многих даже самых ловких и сильных мужчин нашего посёлка, для меня лишняя морская миля или две-три сверх, не играют особой роли, вода - моя вторая стихия, если не первая.