Марианна вгляделась в толпу. В воздухе чувствовались электрические разряды. Как перед грозой.

– Я нахожу это мерзким, – добавила ВМ. – Все в курсе того, что бедная женщина станет жертвой, и все заранее ликуют! Только она одна до сих пор ни о чем не подозревает… Тупоголовое, слепое стадо… меня всегда тошнило от этого.

Они смотрели, как мадам Фантом понуро ходит по двору, одна среди толпы.

– Это ключники избили тебя? – вдруг спросила ВМ.

Марианна покачала головой:

– Я немного помяла Зомби и врезала начальнику… Им это не понравилось!

Незачем уточнять, что Даниэль один поколотил ее. Лучше распустить слух, будто против нее выставили целый эскадрон. Сберечь репутацию.

– Тебя когда переводят?

– Не знаю. Думаю, директор из кожи вон лезет, чтобы поскорее от меня отделаться. Гревиль и я в одной тюрьме – это не дает ему спокойно спать!

Марианна развеселилась. Снова почувствовала себя сильной. Минуты проходили за разговором, никто не приближался к ним, никто не осмеливался. Разве что костлявая фигура Эмманюэль замаячила перед глазами.

– Ты нам солнце загораживаешь! – буркнула Марианна.

– Сигаретки не найдется?

Марианна испепелила ее взглядом. Зомби еще и курит?

– Размечталась! Хочешь сигаретку – плати!

Эмманюэль продолжала смотреть на нее глазами побитой собаки, но Марианна отвернулась. Тогда ВМ свернула папиросу, раскурила ее и протянула Эмманюэль.

– Спасибо! Меня зовут Эмманюэль Оберже…

– Я – ВМ.

– Еще раз спасибо.

– Не за что. Береги себя, Эмманюэль.

Мадам Фантом удалилась. Марианна с облегчением вздохнула:

– Почему ты ей дала папиросу?

– Разве ты не знаешь старый обычай, Марианна? – удивилась ВМ и как-то странно улыбнулась. – Последняя папироса приговоренного…

Заключенные поднимались по высоченной железной лестнице. Шествие открывала Жюстина, Даниэль был замыкающим. Марианна и ВМ шагали бок о бок под оглушительный грохот сотен ног, топающих по металлу. Эмманюэль шла в трех метрах от них. Ее, хотя она этого и не знала, уже окружали ее будущие истязатели. Спектакль вот-вот должен был начаться, некоторые даже проталкивались в первые ряды.

Джованна перешла в атаку. Подойдя к Эмманюэль сзади, надела ей на голову черный пластиковый мешок, стиснула затылок и толкнула вперед. Тесный круг тотчас же накрыл ее, словно свинцовой крышкой. Гиена оттянулась по полной. Била ногами в живот, по ребрам, пока другая из банды прижимала жертву к ступеньке размозженным лицом. Каблуками по позвоночнику. По ногам, между ног. Толкотня, крики. Ликующие возгласы. Джованна взялась за голову Эмманюэль обеими руками и трижды со всей силы приложила лицом о стальную ступеньку, после чего наконец выпустила добычу.

Гиены снова заняли свое место в шеренге. Все произошло очень быстро. За минуту с небольшим. Даниэль, поняв, что наверху творится неладное, работал локтями, расталкивая толпу, прыгал через три ступеньки. Слишком поздно.

– Черт! – крикнул он, склоняясь над Эмманюэль.

Он перевернул тело, осторожно стянул мешок, обнажая красноватую массу, посреди которой виднелись глаза, и в них запечатлелась дикая боль, недоумение и страх. Может быть, навсегда. Она не плакала, не стонала. Лежала в луже собственной крови, скрестив на груди руки. В мертвой тишине.

Моника, чуть не задохнувшись, прибежала на место преступления.

– Разведите всех по камерам! – громко приказал он.

Жюстина тоже спустилась помочь коллеге, а начальник тем временем звонил в санчасть, требовал носилки и врача.

Марианна, вернувшись в стодевятнадцатую, закурила сигарету. Она улыбалась, наслаждаясь моментом. Как хорошо снова остаться одной…