Вздох облегчения. На какой-то миг он подумал…

– Давай вставай! Нам нужно поговорить!

Девушка отказывалась повиноваться, и тогда он силой развернул ее к себе. Ожидал увидеть лицо, залитое слезами раскаяния, смешанными с кровью, но глаза ее были сухи. Даниэль дал ей пачку бумажных платков и отошел в сторону.

Марианна протерла лицо и шею, потом присела у стены, невольно застонав от боли. Тогда она и заметила чашку кофе.

– Это тебе. С тремя кусками сахара.

Главное, не благодарить, не показывать, насколько это тебя зацепило.

– Не хочешь? – изумился офицер.

– Чтобы доставить тебе удовольствие, – процедила она сквозь зубы, поднося чашку к губам.

– Я не в восторге от того, что произошло утром…

Кофе был великолепен. Но никакого меда не хватило бы, чтобы усластить реакцию Марианны.

– Перестань! Ты обожаешь меня дрючить! – проговорила она все еще слабым голосом.

– Вовсе нет, и ты это прекрасно знаешь. Так что даже не начинай! Расставим все по полочкам, раз и навсегда: я не хочу, чтобы ты поднимала руку на меня и на любую из надзирательниц. Ты поняла, Марианна?

Она не желала давать никаких обещаний.

– Не ты здесь командуешь. Начальник – я, и никто другой.

Лицо по-прежнему бесстрастно. Что творится у нее в голове?

– Ты что, язык проглотила? Можешь, по крайней мере, смотреть на меня, когда я говорю с тобой!

Она подняла глаза, сверкнувшие в полумраке, как два солнечных затмения. Даниэль внезапно ощутил какое-то странное жжение внизу живота. Вовсе не от коварного пинка. Что-то другое. Такое всегда случалось с ним, когда Марианна пронизывала его взглядом. Но сейчас нельзя было терять голову.

– Если ты ждешь извинений, то можешь состариться здесь! – надменно проговорила она.

Даниэль вынул из кармана пачку «кэмел» и бросил ей. Этот новый знак внимания удивил Марианну.

– Думал, тебе это доставит удовольствие…

– Два часа назад ты меня лупил почем зря, а теперь хочешь доставить мне удовольствие? – бросила она с презрительной улыбкой. – Ты, вообще, нормальный?

– Гнев поутих, – признался он.

– Ты меня удивляешь! Если учесть, как ты меня отделал!

– Ты сама напросилась и получила по заслугам. Пора бы уже усвоить…

Марианна вынула сигарету, поднесла ко рту. Опухшая, разбитая губа непроизвольно скривилась.

– У меня зажигалки нет…

Даниэль дал ей прикурить, и она наконец вновь насладилась вкусом табака. После кофе – божественное ощущение.

– Есть хочешь? Ты ведь так и не позавтракала утром…

Марианна задрала свитер, показала гематомы на животе. Даниэль огорчился, но не подал виду. Она прошла к крану, смочила водой лоб и щеки. Нагнувшись над дырой сортира, ощупала лицо вслепую, кончиками пальцев.

– Черт, – пробормотала она. – Ты меня совсем изуродовал!

– Да нет! Ты по-прежнему очень красивая, поверь!

Этот разговор уже граничил с абсурдом. К чему вообще говорить с типом, который так зверски ее избил? Но так ли уж сильно она пострадала? Несколько кровоподтеков, физическая боль поверхностная. Нет сравнения с теми ранами, какие нанесла Жюстина. Они гораздо глубже… Их взгляды на мгновение встретились. Нет, Марианна не затаила на него злобу. Она и в самом деле сама напросилась и заслужила урок. В тюрьме она усвоила другой образ мыслей, другое отношение к происходящему. Если взглянуть извне, это избиение показалось бы чудовищным. Но тут, в глубинах ада, эпизод не имел значения. Марианна снова села. Все-таки было трудно стоять.

– Я бы могла тебя убить, – прошептала она. – Не хотела, но могла бы…

– Знаю, – улыбнулся он. – В любом случае ты могла бы защищаться лучше. Но ты приняла наказание.