Марк выложил на стол снимки убитых и усмехнулся, видя, как бледнеет надменное лицо.

– Примерно так вы будете выглядеть после смерти.

Олег смотрел на разбросанные по столу снимки жертв из рокового списка, нарочно оставленные настырным капитаном, и растирал пальцами грудь. Сердце тревожно ныло, не давая забыть визит полиции.

– Можете идти. – Он повернулся к юристам и скользящим движением отправил снимки по столу в их сторону. – Это уничтожьте. Вызовите ко мне службу безопасности. И пусть приведут Лануревича.

Когда юристы ушли, Олег открыл ящик стола, достал таблетки, которые ему прописали в клинике, и выпил сразу две. Некогда болеть. Нужно еще разобраться с ограблением счета в филиале.

Лануревич оказался невысоким, начинающим полнеть и лысеть мужчиной с влажными собачьими глазами. Олег до этого момента видел его на онлайн-совещаниях директоров и главных бухгалтеров филиалов и запомнил только эти глаза, как у собаки с висячими ушами и всегда виноватой мордой. Плачущей и одновременно хитрой. Так и смотрел сейчас ограбленный бухгалтер на Олега, с силой сжимая в одной руке какой-то предмет, а вторую вытирая о брюки, на которых оставались влажные полосы. Талисман, что ли? Олег брезгливо усмехнулся.

– Рассказывайте.

Лануревич сглотнул и немного отодвинулся от двух сопровождавших – шкафообразных молодых людей, у которых на спине и груди под униформой службы безопасности бугрились солидные мышцы.

– Я познакомился с девушкой, – чуть дрожащим голосом начал Лануревич.

– С этой?

Олег развернул стоящий в рамке на столе снимок: он с братом на фоне двухэтажного особняка, а между ними насмешливо улыбается девушка-подросток, подстриженная под очень короткое каре.

Лануревич сделал шаг к столу, но его тотчас остановил один из шкафообразных: просто протянул руку со сжатым кулаком, словно шлагбаумом перегородив путь.

Лануревич близоруко сощурил глаза и протянул неуверенно:

– Вроде бы она… Только возраст около тридцати. И волосы длиннее.

Олег сжал губы в тонкую линию.

– Продолжайте.

– У нас все начиналось… волшебно. Я думал, что она мной по-настоящему интересуется, даже не подозревал, что…

– Вас же предупреждали. – Олег несколько раз вдохнул и выдохнул, унимая гневное сердцебиение.

– Но она совсем не похожа на…

– Воровку?

– И в корпоративной рассылке было другое описание: блондинка, голубые глаза, – защищаясь, Лануревич снова хотел приблизиться к столу и даже попытался толкнуть грудью «шлагбаум», который так и преграждал ему дорогу. «Шлагбаум» не сдвинулся ни на сантиметр, и Лануревич быстро взглянул на Олега, оценивая, не даст ли тот команду убраться телохранителю, но Никольский смотрел в окно, и Лануревич, потеребив фигурку шахматного коня, которую продолжал держать в руке, трусовато отступил назад.

– Почему у вас в домашнем сейфе оказались служебные документы?

– Я брал работу на дом. Не успел до выходных закончить квартальный отчет, – заторопился Лануревич. Да, нарушение, но незначительное, многие бухгалтера так делают. Он даже взбодрился, но тотчас сник, вспомнив, что произошло. Ах, какая стерва! Но как хороша!

Провинившийся бухгалтер вдруг почувствовал, как в паху зарождается сопротивление. Как бы сам этот начальник среагировал, если бы к нему подсела в баре такая сексапильная красотка? И с ужасом услышал сверху за спиной насмешливое «кхм», отчего «сопротивление» увеличилось в размерах еще больше.

– Как вы собираетесь погасить растрату?

Лануревич дрогнул. Этого вопроса он боялся больше всего. Полтора миллиона, которые исчезли со счета филиала, были небольшой, даже крошечной суммой для всего холдинга Олега Никольского, но не для Лануревича. На его личном счете, спрятанном от налоговой так, как умеют только бухгалтеры, лежало как раз полтора миллиона. И весь вчерашний день Лануревич размышлял, совпадение ли это.