– «Н».

– Но что-то не так, да? Я ничего не чувствую. С тех пор, как мы ушли из кафе – ничего.

– Нейт, я думаю, что мы совершили ошибку.

* * *

Отметьте этот день в календаре, потому что он больше не повторится. Это глобальный трындец, друзья. Нейтон упал в обморок. Оборотень упал в обморок.

А, зная его родителей, они сделают из этого целую проблему. Полнейшую огромную катастрофу.

Первое, что он думает, когда открывает глаза и видит залитые светом стены больничной палаты вокруг себя – только не Рик, пожалуйста, пусть он не узнает об этом…

Рик – это его кузен. Старше на десять лет, полный засранец, высокомерная сволочь, в свои почти сорок – невозмутимый холостяк, который предпочитает путешествовать по миру и появляться в семье только тогда, когда кто-нибудь из ее членов знатно так опозорится.

Например, как сейчас.

А еще, он более взрослая и более светловолосая копия Нейта, и ему постоянно все об этом напоминают.

– Привет, братец.

Супер просто.

Нейт стонет и поворачивает голову, чтобы разглядеть четко прорисованный профиль кузена, стоящего у окна.

Просто для справки: Рик – это Тереза и Эш вместе взятые, да еще и клонированные по три раза. Поэтому Нейт ненавидит его за то, что он здесь.

– Какого хрена ты здесь забыл?

Правую руку слегка тянет, и он приподнимает голову, чтобы лицезреть маленький пикающий прибор на своем запястье, прямо поверх метки.

Боже. Ему мало было обморока, так его еще и упекли в больницу, как какого-то человека, словно в нем нет волчьей силы исцеления!

Рик подходит и садится на край его кровати.

– Тетя позвонила мне в Нью-Йорк.

Родная мать, господи, за что?

– И ты прискакал.

– Ладно тебе, ты потерял сознание, я волнуюсь.

У Рика в глазах кубические метры издевки, а губы искривлены аристократической усмешкой.

– Ладно, просто вытаскивай из своих закромов ту гору тупых шуточек, что успел придумать, и вали отсюда.

Он закрывает глаза.

Закрывает их и видит Мел.

Правда. Это уже не смешно.

«Хочу поцеловать тебя», – собственные слова теперь ненавистны. Какого хрена ты не сделал этого тогда, Нейт? Пока была возможность? Просто тронуть губы губами и почувствовать вкус этой девчонки, которая почему-то засела глубоко под кожей. Нейт уверен, что Мел имеет привкус чернил и ягодное послевкусие.

– Не собираюсь я над тобой шутить.

– Собираешься.

– Может, слегка.

– Я так и думал.

– И не сейчас.

– Нет уж, давай сейчас, пока я не проснулся окончательно.

– Я тебе шарф связал.

Просто. Самый ужасный. Родственник. На планете.

– Иди на хрен, Рик.

– Я серьезно. Оранжевый, ничего? Ты, вроде, любишь оранжевый. Он в клетку.

Нейт собирается отлепить эту фиговину от своей руки, потому что метка под нею чешется и горит.

Рик гладит его по коленке и хихикает, как злодей-психопат из какого-то ТВ-шоу.

Можно ему Терезу? Да, ту самую Терезу, которая вечно издевается над ним и отчитывает, словно это он младший брат, а не она. Так вот, в сравнении с Риком, она просто золото.

– Джинни падала в обморок на втором месяце беременности.

– Это слишком банальная шутка даже для тебя.

– У тебя же пресс был раньше, это что – живот?

Он даже моргнуть спокойно не может, стоит опустить ресницы, и Мел тут как тут.

Я потерял тебя.

Как и сказала Тереза.

Потерял тебя.

* * *

– Как себя чувствуешь?

– Как новенький.

У его доктора темная кожа и светлая улыбка. Нейт в больнице всего восемь часов, а его уже раздражает здесь все.

Он в жизни не лежал в больнице. Потому что оборотни не болеют. НОРМАЛЬНЫЕ оборотни не болеют. Но это ведь Нейт, у него все через задницу.

Истинная пара? Нет, ее не будет, ты просто ошибешься пару раз, будешь падать в обмороки, позориться перед своими родными, а еще не сможешь даже из палаты выйти, потому что вокруг тебя будут люди, и все они будут смотреть на тебя, словно ты какой-то странный.