Им запрещают говорить с нами — особями без имени. Одно слово в их сторону может стоить жизни,  и только... Жизнь же одаренных безрадостна и похожа на кошмар — комфортная, наполненная обучением, тюрьма. Такая жизнь страшит даже меня, такая жизнь лишает надежды… Одаренным не сбежать...  Не спастись… И не умереть… 
Особям с высоким коэффициентом развития присваивают имя из трех букв. Часто оно не имеет смысла, лишь простой набор обязательно из неповторяющихся звуков. Это счастье, уважение и спасение одновременно! Такие особи существуют отдельно от остальных, и они достойны углубленного обучения! Отчего зависит наличие дара в крови неизвестно. Наверное, так сложились хромосомы...  «ромбиком», вместо «крестика», а может эта судьба. Так или иначе, но я твердо решила ее изменить.
      Свой дар, примитивный и совершенно не опасный, я обнаружила в девять. И с тех пор я скрываю свои способности, надеясь получить имя из трех букв, и избежать участи «матки» и, звезды упасите, или участи одаренной. Мне восемнадцать. И сегодня решающий тест! И я должна войти в число «умных», в число лидирующих своего вида! Получить положенные два часа ускоренного обучения и сбежать с этой затерянной на просторах вселенной планеты! Обучение! Элементарные навыки — вот единственное, что мне нужно для выживания!
Иголка вошла в мою вену, легко протыкая расслабленную плоть, впрыскивая мутную зеленоватую жидкость. Мышцы дернулись от боли и мгновенно одеревенели, но я старательно и невозмутимо расправила рукав рубашки, натягивая его на временно недееспособную руку. Мимолетная улыбка скользнула по лицу… Вот и настал решающий момент, я пройду испытание и на шаг стану ближе к свободе! Все просто! Знания в голове плюс мой дар откроют мне путь на волю! Теперь дело за малым — главное не переборщить с «умом» и «сообразительностью», не выдать себя и не перегнуть палку, переступая границу между «умными» и «одаренными», примыкая естественно к первым. 
     Задумалась, утопая в собственных мечтах, и не сразу обратила внимание на тишину. Страшную, пугающую и совершенно ничем не разбавленную. Ни тебе вскриков боли от иглы, вспарывающей нежную кожу, ни тебе вздохов и «ахов» от особенно слабонервных, и только знакомые ямочки на щеках, отраженные, как в зеркале, от гладкой металлической поверхности скафандра

        «Он еще здесь?! Почему медлит?» — закралась пугающая мысль, неужели почувствовал неладное?! Существо в скафандре замерло напротив без движения, и, кажется, двигаться не собиралось. Я же замерла напротив, глупо рассматривая металл. Улыбка стекла лужицей с моего лица, оставляя плотно сжатые губы и воинственно поблескивающие глаза. Капелька пота скатилась по позвоночнику, заставляя дернуться от неприятного ощущения влаги, медленно стекающей по телу. 
      И тут скафандр ожил, медленно и плавно повернулся, и проследовал к следующей протянутой руке. Это была рука особи 36789 — особь женского пола, голубоглазая, судя по номеру обладающая черным пигментом. Впрочем, сейчас мы походили друг на друга как две капли воды: одинаково лысые, в черных, обтягивающих тело штанах и белых рубахах, худы, бледны и невыразительны. Стандартные, однообразные лица бесполых существ… 
      — Ты, идешь со мной, — металлический, мертвый голос неожиданно прозвучал в тишине испытательной комнаты. Номера произнесено не было, впрочем, как и других указаний, но я сразу поняла, что обращаются ко мне. И замерла, собираясь с мыслями. «Они все знают?! Знают про дар? Бежать! Но куда?!» — хаотично завопило сознание в то время, когда онемевшее от страха тело делало шаги за существом в скафандре.