Я покосилась на внезапно осекшегося дракона.

- Доблестному рыцарю! Счастья, здоровья, любви и деток побольше! – усмехнулась я, забыв про манеры и благородство.

 - А теперь дружно выметайтесь из моей пещеры!!! – рявкнула я, показывая  пальцем на дверь.

- Уйди, красавица! – рявкнул на меня барон и снова замахнулся. Его меч обрушился на елку. – Не уйдешь!

Теперь-то я поняла! За мной возвышалась огромная зеленая ель, которую барон принял за дракона.

- Смерть тебе, чудовище! – рычал мужественный барон, не дрогнув, когда меч промахнулся мимо елки и ударился об пол!

- Иди сюда, садись и смотри, как в твою честь убивают дракона! – дернул меня настоящий дракон.

- Максвелл! Прекрати! – умоляла я. – Это же елка! Новогодняя елка! Да, она зелененькая! Но это не дракон!

Но барон с детстве мечтал победить дракона. Поэтому такое прискорбное обстоятельство, что это – вовсе не дракон, а ель, его не должно было остановить!

- Получай! – кромсал он ель, иногда теряя равновесие. Один раз он даже упал на ковер, чтобы с криками: «Ах, вот ты как!», снова метнуться в бой.

- Да сделай же ты что-нибудь! – взмолилась я, глядя на дракона. – Мы же без елки останемся!

- Ах, уже … «мы»! – злопамятно закивал барон. – А с каких это пор «дракон» и «я» стали «мы»?

- Да, с каких? – оживился дракон, вставая и утаскивая меня к себе. Меч просвистел возле меня, а едва успела отпрыгнуть. Подальше от этой «кровавой мясорубки».

Эволитт качнулся и схватился за стол. Он пробежал мутным взглядом по скромным закускам, обмакнул палец в картофельное рагу, громко икнул и выдал:

- Какая гадкая у вас, простите, рыба! – заметил барон, облизывая палец.

- Наверное, потому что это – картошка? – разозлилась я, уперев руки в боки.

- Поперчить, посолить и выбросить! – согласился дракон, которого я испепелила взглядом. – Не хочешь ли воспользоваться моей… добротой?

Я вспомнила про «выпирающую» доброту, которая н помещается в таком хорошем драконе и вырывалась!

Перерубленная елка с грохотом завалилась, придавив барона и сметая все на своем пути. Меня еле успели отдернуть в сторону, и пушистая еловая ветка просвистела прямо перед изумленными глазами.  Меч отлетел в сторону двери. Барон лежал на ковре. Растрепанный с мутным, не понимающим взглядом.

- Прощай, красавица… - прошептал он, протягивая руку к дракону. – Запомни меня, как … ик! … героя…

- О, прекрасный рыцарь, - ядовито заметил дракон, поднимая брови в изумлении. – Я буду вечно помнить ваш бессмертный подвиг… Клянусь, я назову в честь тебя чьего-то первенца и буду строго недолюбливать!  

- Как ты можешь! Может, он ушибся? – ужаснулась я, опомнившись.  Я подбежала к барону, как раз в тот момент, когда глаза его закатывались.

Он выглядел так, словно действительно умирает.

- Сделай же что-нибудь! Убери елку! – взмолилась я, видя, как меня полоснули ревнивым взглядом. С каких это пор взгляд стал ревнивым?

- Держись! – прижала я к себе руку барона. 

- Держусь, ик! – послышалось пьяное бормотание. И барон гнусаво захрапел.

Его рука выпала из моей. Он почесался, шмыгнул носом и пробормотал что-то невнятное.

- Давай его отнесем и положим в кровать!– занервничала я, которая никогда не видела барона в таком состоянии.  Хотя нет! Там чудовище!

Значит, нужно положить барона на диван.

- Или хотя бы на диван! – попросила я, глядя на то, как дракон упорно игнорирует мою просьбу.

- Разденем барона, разденемся сами, ляжем справа и слева, и будем ждать, когда он проснется. Чур, я вожу пальчиком по груди барона и кокетливо говорю: «Уууу! Шалунишка!», - ядовито бросил дракон, явно не желая предпринимать операцию по спасению несчастного с пола.