Казалось бы, можно только радоваться. Однако только что закончившийся полевой археологический сезон на Байкале оставил в памяти и другие ощущения.

Я познакомился с археологическими памятниками Ольхонского района в 1956 г.

Первая встреча оставила неизгладимое впечатление. Древнейшие кладки и старые бурятские могилы были в полной сохранности. Детям с раннего детства внушалось бережное отношение к памятникам предков, не разрешалось ничего трогать, ломать, портить, копать без нужды на территории древних некрополей. С тех пор многое изменилось в жизни района. Ольхон стал легко доступен для «Жигулей», «Москвичей», «Запорожцев» и другого транспорта, иначе – для «дикого» (или неорганизованного) туризма. Настороженными стали взгляды местных жителей: не со всеми приезжими складываются сердечные отношения, не всегда память о туристах остается благодарной. В летний период туристов на Байкале сейчас больше, чем местных жителей. Это создает для района, не подготовленного к такому наплыву посетителей, немало трудностей и проблем. О некоторых из них и пойдет сегодня речь.

В связи с паспортизацией памятников Иркутской области наш отряд должен был провести обследование археологических объектов на побережье Малого моря. Высаживаемся с группой учащихся школы №2 г. Братска, которые хотят помочь археологам, на южном берегу Куркутского залива. И вот первая встреча с автотуристами и плодами их деятельности. На крохотных горизонтальных площадочках, сбегающих по склону к воде, впритирку стоят машина к машине, около – разноцветные палатки, печки, коптильни, кострища, столы и навесы, погребки. Люди, как могут, устраивают свой полевой быт, купаются, загорают, стараются надышаться всласть горным байкальским воздухом, вобравшим в себя запахи моря и пряных степных трав. Это излюбленное место жителей Ангарска, Усолья-Сибирского, Черемхова, Иркутска. Едут семьями – от мала до велика; младшим туристам от силы два года! Залив мелкий, вода хорошо продевается: не хуже Анапы!

Прекрасен Байкал. Восторгам нет конца, пока взгляд не падает на землю. Земли практически не видно. Груды бутылок, битого стекла, консервных банок, полиэтиленовых мешков, яичной скорлупы и прочего хлама валяются под ногами. Целый день у нас ушел только на расчистку небольшого участка лагеря, который мы поставили на месте наших неизвестных предшественников. На сто погонных метров береговой полосы приходится 200 консервных жестяных банок, 100 – стеклянных, 50 бутылок, 150 полиэтиленовых мешков. Захламлен не только берег, но и дно залива. Купаться здесь детям (да и взрослым тоже) далеко не безопасно. Многочисленными ямами, которые энергично роет каждая вновь прибывающая группа, разрушаются древние археологические поселения, возникшие здесь около 10 тысяч лет назад. Они благополучно пережили геологические и исторические катаклизмы, а вот последние два-три года стали для памятников трагическими.

Чуть выше береговых поселений, вдоль дороги, накатанной автотуристами, располагаются цепочкой загадочные «шатровые» сооружения, сложенные в V – VII веках н. э. курыканами – предками бурят и якутов. В 1979 г. мы провели полную фотосъемку каждого сооружения. Их тогда было свыше ста. Сейчас осталось ненарушенными около половины. Из гнейсовых плит первобытных «шатров» туристы сооружают очаги, печи, коптильни. Многие памятники бездумно, варварски уничтожаются, без всякой цели, просто ради разрушения, от энергии излишней, которой не находится разумного применения.

Что же делать? Закрыть район для туристов? Запретить въезд? Практика показывает, что запреты бесполезны. Огородить памятники, поставить на каждом предупреждающие знаки? Такие попытки были. В 1978 г. в окрестностях деревни Харанцы студенты университета вместе со школьниками огородили памятник, на раскопанных участках посадили саженцы деревьев. К весне все столбы были сожжены в кострах любителями подледного лова, которые не пощадили даже молодые деревца. Заодно были уничтожены и многие археологические реперные знаки.