– Вырра, – вдруг обернулся он, и Ирка вскинула голову, привыкшая к этому обращению. – К отцу не советую ходить. Не надо.

– Почему? – спросила Ирка вслед.

Но тот уже спускался вниз, скользя тяжелыми сапогами по крутому наклону.

– Почему? – адресовала Ирка этот же вопрос Дамиану.

– Не имею даже предположений, – ответил тот.

– Так очевидно, – сказал Хорт, присыпая следы укуса на ноге кровяником. – Первое. На пути к Грыру тебя и будут ловить. Второе. Если Грыр увидит тебя живой и невредимой, он сам тебя убьет.

– Это еще почему? – возмутилась Ирка.

– Это будет означать, что ты не погибла в бою. Вероятнее всего, сбежала. Не сохранила барабан. Не отстояла лагерь. И получишь ты немедленную расправу, или клеймо трусихи. Если пожалеет доченьку.

Дамиан присел, отрывая от раны восковую лепёшку и изучая состояние своих дел, Хорт тут же напустился на него:

– Не трожь, всю работу мою испортишь. Тебя-то не жалко, Полудохлый, а вот свой труд! Надо лепешку поменять. И подсыпать кровяника.

Он принюхался:

– Гнилью не пахнет, уже хорошо. Смотри-ка, Вырка, заживает, как на собаке. Еще день-два и своими ногами пойдет.