– Немного, – снова уточнила Ирка.

– Он в тебя пустил стрелу, Вырра! – заорал Гугыр, – ты, тупая корова! Убей его! Не надо ему рот открывать!

– А, откуда ты знаешь, что… – начал было Хорт, но Гугыр уже сам понял, что сказал лишнего. Поняла это и Ирка.

– Предатель! – заорал Хорт. – Вырка, убей его!

Но Гугыр определился первым. Ирка с визгом отскочила от двинувшего на нее здоровяка, и увернулась. Он ловко подхватил с земли чей-то увесистый боевой топор на длинной ручке и пошел на безоружную Ирку.

– Вырка, топор! – крикнул Хорт, бросая ей что-то тяжелое в руки.

Иркино тело сработало на рефлексе, не обернувшись даже на долю мгновения: она поймала боевой варварский топор. Руки сами приняли тяжелое оружие, которое легло в них, как влитое. Лезвие Гугыровского топора уже рассекало воздух рядом с ее волосами. Две ярко-рыжие косички плавно упали к ногам.

– Хорт, помоги! – крикнула она, увидев в глазах противника мелькнувшее торжество, продолжая пятиться и уворачиваться.

– И это Вырра? – прохрипел Гугыр. – Дочь Грыра, последняя от крови орков?

Он замахнулся топором, готовясь обрушить его на Иркину голову. Но Ирка отразила удар. Скрещенные лезвия высекли искру. Мышцы на ее руках выдержали натиск огромного Гугыра, который жал на нее всем своим громоздким туловищем. Кем бы ни была Вырра, но совершенно точно она обладала большой силой. А Ирка теперь была в ее теле. Она уперлась обеими ногами в живот варвару и с силой оттолкнула его от себя. Тот отшатнулся, качнулся и потерял равновесие. Ирка уже шла на него, словно боевая машина, вращая над головой топором.

Когда от врага ее отделяла лишь полшага, она на секунду замерла, сознавая, что сейчас ей, возможно впервые в жизни, придется убить человека. Иначе человек убьет её. Нереальность происходящего накрыла голову туманом, и Ирка замедлилась. Гугыр, пользуясь ее замешательством, развернулся и неожиданно быстро для своего крупного веса припустил в редколесье, граничащее с одной стороны с лагерем. Ирка испытала временное облегчение от такого исхода, которое вскоре сменилось тревогою.

– Эх, Вырра! – Хорт опять возник из ниоткуда. – Упустила ты Гугыра, а зря.

– А ты не пробовал помогать? – у Ирки закончилось терпение. – Он убил бы меня, а потом взялся за тебя.

– Могла бы и поблагодарить за топор, – Хорт не собирался оправдываться. – Чем не помощь?

– Низкий поклон! – Ирка демонстративно согнулась в поясе и махнула рукой.

– О, хватило бы и на словах.

Хорт прищурился и вгляделся в дорожку, по которой убегал Гугыр, затем легко добежал до места, на котором оканчивались шатры и начиналась дорога в чахлый лесок, и поднял с земли нечто увесистое. Довольный, он вприпрыжку вернулся к Ирке и продемонстрировал полотняный мешочек, наполненный чем-то тяжелым. Ирка заглянула внутрь: мешочек доверху был набит небольшими желтыми слитками.

– Видала, золотишко! Плата за убийство товарищей. Нам сгодится. – Он быстро привязал мешочек к поясу своих штанов.

Ирка уже поднимала на руки раненого, не теряя надежды донести его до лекарской хижины. По груди разливалось и перехватывало дыхание неведомое доселе чувство: она отстояла себя, похоже, что впервые в жизни слабая Ирка дала отпор, защитила себя, не позволила причинить зло.

– Знаешь, Вырка, а все же зря ты не шмякнула Гугыра, – заявил Хорт, берясь за щиколотку умирающего юноши, и снова делая вид, что помогает Ирке того нести. – Не знаю, зачем ты понадобилась темным, но лучше бы они не знали, что ты выжила.

– Я не Вырка, я Ирка, – ответила девушка, обливаясь потом под палящим солнцем.