Цанти – второй по старшинству ребенок этой женщины. Есть ещё на два года старше – Осбрук. Странное имя, да и поведение его не лучше. Пакостник, поджигатель, мелкий вор и мечтающий в будущем стать владельцем дома ночных утех для мужчин, мальчишка. Ириде он уже пообещал, что она станет его первым лотом для продажи, если его мать не найдет для неё жениха побогаче.

Во сне девочка пытается пожаловаться на своих обидчиков, но выпивший отец только отмахивается от слёз ребенка, обещая выпороть, если она будет рассказывать подобные сплетни о их семье соседям. Довольная мачеха гордым кивком головы и злобой в глазах, многообещающе молчит. Девочка понимает, что ей лучше спрятаться до утра подальше от дома. Утром она будет нужна мачехе целой и невредимой, чтобы работать по дому и водиться с самым младшим братом – Герни. Карапуз возрастом около двух лет уже отлично бегал от своих нянек и крушил всё, до чего только могли дотянуться его руки. И за каждый его поступок отвечала девочка, даже если в это время с ним водилась Цанти.

Кто поверит той, что жила в этом доме на правах прислуги? Только недалекого ума Гелия, что являлась предпоследним ребенком мачехи. Та вообще всему верит, так как отрицать не может, потому как не разговаривает совсем. Ей было около пяти и её единственным занятием ежедневно с утра и до самого захода солнца, было разглядывать прохожих в мутное оконце на кухне. Только она не сделала за всю свою жизнь Ириде ничего плохого. Впрочем, как и ничего хорошего.

Долго ли продлился этот полусон – полуявь, в глубинах воспоминаний девочки, Ираида Кондратьевна не знала. Только разбудил её разговор об этой девочке, тело которой она занимала. И её в этом разговоре явно представляли не в лучшем свете.

- Вот! Посмотри! – Демонстративно указывала на неё, лежащую в грязном и затхлом тряпье, мачеха, обращаясь к мужчине из сна. Только вид у него сейчас был более пьяный, да и лицо порядком опухло от частых возлияний. – Весь день провалялась твоя ненаглядная Ирида! А мне одной как справляться прикажешь? Не хочет помогать здесь по дому, так хоть с Бартелом поговори! Пусть женят своего Гербальта на ней и будет им помощница для кухни. А тебе работа при кузнице.

- Я подумаю. – Отмахнулся от неё отец девочки.

Интересно, если девчонка постоянно помогала мачехе по дому, фактически полностью выполняя за неё всю работу, зачем она так рьяно пытается от неё избавиться? Не логично это как-то.

- Ты хоть ей что скажи, тунеядке этой! – Обозлилась женщина, что отец девчонке не побежал выполнять её просьбу сразу. – А то привыкнет так лежать, а я за ней ухаживать не нанималась!

- Поговори мне ещё тут, баба. – Разбушевался мужчина, ловко развернувшись и со всего маху давший визгливой мачехе по лицу. – Побежишь жалобиться к соседке, вообще захлестну!

Она завыла на одной ноте, держась рукой за левую половину лица. Присела на широкий табурет и начала качаться в такт своему вою.

- Ты, Фалия, это… Заткнись давай. – Не разжалобился отец девочки. – И на стол гоноши. Мужа встречай и знай своё место.

Он сел рядом с Гелией, что не отвлекалась от разглядывания прохожих за окном даже на крики, настолько ей всё было безразлично. Мачеха грузно поднялась и, всё так же держа пострадавшую часть лица закрытой от моего взгляда, рукой, свободной поставила на стол глиняную миску с лепешками. Рядом с громким стуком поставила кружку с чем-то, налитым из кувшина. Жидкость по цвету напоминала заваренные травы.

- Это всё, что моя драгоценная женушка за день изволила приготовить? – Напрягся отец Ириды. – Небось опять языками с соседкой зацепилась?