Я плюхнулась коленями на холодный пол в нескольких сантиметрах от края кресла. Большое, мягкое и плюшевое, оно покорно пылилось в углу спальни, раскорячив свои деревянные ножки.

«Ф.М.»… Что это за гравировка? Инициалы прежнего хозяина?

Уставившись на крышку коричневого чемодана, я ненадолго задумалась. Он выглядел так, словно успел просуществовать, по меньшей мере, сто лет. Или даже больше.

Подобные вещи я находила на чердаке в доме дедушки. Как и любой скупой англичанин, он никогда ничего не выбрасывал.

– Для чего мне, по-твоему, нужен чердак? – ворчал он, сердито сверкая глазами. – Для того, чтобы хранить на нем всякий хлам!

Чемодан мистера Чистюли вполне мог бы уютно пристроиться в пыльных кучах барахла на чердаке дедушки. Чего там только не было! Подвенечное платье бабушки из белоснежных кружев (некогда), успевшее сначала пожелтеть, а позже – посереть от толстого слоя пыли. Оно висело на вешалке, прямо на деревянной балке над лестницей. И потому было первым, что бросалось в глаза, как только я поднималась на позабытый всеми третий этаж старого дома.

Честно сказать, в полутьме чердака это старое свадебное платье с длинными рукавами казалось мне пугающим. Как неуспокоенное привидение, стенающее в сырых стенах замка. Жуть!..

Еще на чердаке у дедушки хранились стопки всяких книг. Редкие сказки в кожаных переплетах с тисненными буквами, какие-то унылые научные энциклопедии, медицинские справочники и пухлые словари… В общем, ничего интересного.

Хотя, справедливости ради, отмечу, что иногда мне все же удавалось отыскать там настоящие сокровища. Например, совершенно новенькую златокудрую куколку, которая грустно таращила голубые глаза из запечатанной коробки. Вряд ли дедушка обрадовался бы, узнай он, что я в тот же день вытащила куклу из дома, спрятав ее вместе с коробкой в дупле старой ивы, растущей у забора. А потом, когда мы с мамой собирались уезжать в аэропорт, я тайком сунула ее в свой маленький чемоданчик…

Мне до сих пор ужасно стыдно за то, что я сделала. Наверняка дедушка с радостью отдал бы мне эту чертову куклу, если бы я его об этом попросила. Возможно, он даже был бы искренне рад этому. Ну, тому, что его барахло наконец кому-то понадобилось. Но я так и не рассказала ему о том, что взяла с чердака игрушку. Мне не хватило духу.

– Прости меня, дедушка, – вздохнула я, с тоской разглядывая старый коричневый чемодан. – Если ты меня слышишь…

А потом я вытянула вперед руку и осторожно, кончиком пальца, потрогала странную вещь. Наощупь чемодан оказался холодным, жестким и шершавым. Мне не понравилось это ощущение.

– Бррр… – я поморщилась, отдернув ладонь. – Как будто окоченевшая чешуя дракона.

Понятия не имею, как выглядит чешуя дракона. Тем более, окоченевшая. Просто в тот момент мне показалось, что это словосочетание как нельзя точно передает мои тактильные ощущения.

Я даже наклонилась поближе к чемодану, чтобы его понюхать. Но, не рассчитав расстояния, больно ткнулась кончиком носа в железную застежку.

В носоглотке тут же противно защипало. А через несколько секунд на кончике языка появился противный соленый привкус.

– Вот дерьмо! – я в панике отшатнулась, зажав пальцами кровоточащий нос. – О, нет!.. Нет, нет, нет!

Я в ужасе таращилась на чемодан. Смотрела, как большая бурая капля крови медленно стекает по его кожаной крышке, оставляя после себя тонкую багровую полосу.

Мне конец. Я ни за что не сумею оттереть эту чертову каплю так, чтобы Чистюля ничего не заметил.

Вскочив на ноги так резко, что у меня пошла кругом голова, я замерла у входной двери, лихорадочно озираясь по сторонам.