Заключение. После реконструктивных операций при КС у детей в раннем послеоперационном периоде наблюдается увеличение уровня биохимических маркеров воспаления (СРБ, ПКТ, ФТ), что не является признаком инфекционного осложнения, а отражает неспецифическую системную реакцию организма. Высокая травматичность реконструктивных операций при хирургии КС подтверждается выраженностью синдрома системного воспалительного обмена, проявляющегося повышением белков острой фазы воспаления. ПСП оказался более специфичным из всех использованных в исследовании биохимических маркеров воспаления, что делает его особенно важным для лабораторной диагностики инфекционных осложнений.

Аномалии развития костей свода и основания черепа, характеризующиеся преждевременным сращением швов черепа, называют краниосиностозами (КС). С шестимесячного возраста методом коррекции данных пороков являются реконструктивные операции, характеризующиеся высокой травматичностью, высоким риском периоперационных осложнений и сравнительно тяжелым течением послеоперацинного периода. После высокотравматичных хирургических вмешательств в послеоперационном периоде происходит изменение клинических и лабораторных показателей, которые являются отражением хирургического стресс-ответа (ХСО). ХСО – это совокупность патофизиологических процессов в организме, вызванных метаболическими, эндокринными и воспалительными (иммунными) реакциями, индуцированными операционной травмой.

Цель: изучение изменений гормональных и биохимических маркеров ХСО у детей, перенесших реконструктивные операции при КС.

В проспективное исследование были включены 32 пациента с КС (24 мальчика и 8 девочек) в возрасте 10,3 ± 5,0 месяцев, которые перенесли реконструктивные операции на базе ФГАУ НМИЦ нейрохирургии им. акад. Н. Н. Бурденко МЗ РФ. В ходе исследования были изучены ряд метаболических и гормональных маркерев ХСО. Лабораторные исследования проводились накануне операции, а также на 1-е, 3-и и 5-е сутки после операции.

В первые сутки после операции уровень сывороточного железа снижался практически в два раза и оставался стабильно низким за все время наблюдения. Значение ферритина неуклонно увеличивалось, достигая максимума на 5-е сутки после операции. При этом уровень трансферрина значительно не изменялся. На фоне использования дексаметазона уровень АКТГ имел тенденцию к снижению в течение первых 3 суток после операции с последующим повышением на 5-е сутки. Несмотря на это, отмечался достоверный прирост уровня кортизола на 1-е сутки после операции, с выраженным падением на 3 сутки в два раза от нижней границы нормы и последующим восстановлением (на 5-е сутки) до нормальных значений. Значения инсулина резко возрастали (в пять раз) на 1-е сутки после операции и превышали верхнюю границу нормы вплоть до последнего исследования. На этом фоне отмечался рост показателей глюкозы крови на 1-е сутки с постепенным снижением к последнему исследованию. HOMA-IR резко увеличивался к 1-м суткам и далее имел тенденцию к постепенному снижению, при этом не достигая пороговых значений нормы к 5-м суткам. На 1-е сутки после операции отмечалось достоверное снижение уровня ТТГ, с постепенным восстановлением значений на дооперационный уровень. Следствием этого было снижение уровня свТ 3 и свТ 4 с быстрым восстановлением на 5-е сутки после операции. В 2 наблюдениях отмечалось снижение свТ 3 ниже границы нормы, что расценено как синдром эутиреоидной патологии. Динамика уровня пролактина заключалась в его повышении на 1-е сутки после операции, с последующим снижением, но в пределах референсных значений. У пациентов в группе с лихорадкой и без нее в послеоперационном периоде, и в группе с гемотрансфузией и без, сравнение изучаемых лабораторных параметров не выявило значимых достоверных отличий.