- Может, имитацию? Опасно же...
- На любой тренировке работать надо только с реальным оружием. Привыкнув к работе с палкой, в реальной ситуации, боец ловит панику, и не может отработать ни одной схемы, пытаясь интуитивно уворачиваться от ножа.  Значит, тренировки с имитацией бессмысленны. Свой уровень адреналина по отношению к оружию и травмам вы должны усмирить уже на тренировке. Порежетесь - не смертельно. Порез заживет. Умело распоротый живот - вряд ли. Поехали...
Разворачиваюсь к Каримову. Мне хочется его просто молча сломать - из ревности, из мести за Элю. Разминаю шею до хруста позвонков. Тело превращается в упругую пружину. Но задача ведь не сломать, а понять, что за человек. Разве я уверен на сто процентов, что это он делал с ней? На девяносто девять и девять - да. Она его боится. Но и меня боится тоже... 
Пока лениво работаю с Каримовым, прислушиваюсь к своим ощущениям, чтобы затоптать сомнения. В бою человека видно очень хорошо. И со мной в спарринге человек скрытный, недоверчивый. По ледяному прищуру глаз видно - расчетливый и жестокий. В своим поражениям относится болезненно и зацикленно, впадая в эмоции. Эмоции скрытые, но бурлящие во взгляде. Там не азарт, как у моих альфачей на тренировке - извернуться и обойти инструктора. Там мстительность и раздражение на меня.  И я методично роняю его и осаживаю. Одновременно поглядываю на то, как работают рукопашники, отыскивая самого жесткого. Есть один. Алексей. Молодой, борзый, здоровый вдвшник. Хочется ему выебнуться перед коллегами и показать себя во всей "рукопашной" красе. Поэтому в его тройке все жестко и на полной скорости. Если бы еще и в полную силу - пришлось бы вмешаться. 
- Что-то у тебя, друг, совсем плохо по физухе, - поднимаю я Каримова после очередной неудачной попытки сделать контратаку. - Не занимался нигде?
- Честно? - оскаливается он с усмешкой. - Нахер мне не нужна физуха, когда у меня есть наручники, дубинка и ствол. 
- Ну... бери свою дубинку. Проверим. На мне.
Оглядываюсь на бойца из младшего состава. Он с любопытством смотрит за тренировкой. Но им такие еще не положены по погонам. Зато, в отличие от оперов, положены дубинки.
- Эй, боец, одолжи свою волшебную палочку.
Торопясь вытаскивает и отдает.
- Я посмотрю, можно?...  - просит он.
- Конечно!
Ты мне только на руку, боец. Каримов обламывается проигрывать. А значит, сейчас в полную силу выложиться. И я его же силу использую, чтобы "нечаянно" его жестко уронить. 
- Травмат нам найдите какой-нибудь. Низкой мощности, - прошу я у персонала стрельбища.
Через пять минут нам приносят. Тренировка останавливается. Все сбиваются в толпу, обсуждая происходящее.
- Вот Вам дубинка, вот ствол, вот наручники. Задача - задержать и "упаковать". Меня. Я - безоружен. Стрелять можно по обычной схеме, если окажу сопротивление или при попытке к бегству. Вперед. Работаем в полной выкладке.
- Так запястье у меня... 
- Покажите. Вывих? Я вправлю.
- Да не видно ничего. Но подвижность ограничена. Растяжение, наверное. 
Как же тебе облажаться не хочется! Удивляюсь просто. Но я тебя все равно изнасилую. 
-  Эластичный бинт на запястье, - даю команду парнишке, что отдал нам дубинку. - Принеси аптечку, будь другом, братишка.
Собственноручно накладываю ему бинт. 
- Теперь растяжение не помеха. Приступим.
Делает три  шага назад увеличивая дистанцию. Поднимает на меня ствол.
- На колени. Руки за голову. Спиной ко мне. 
Опускаюсь на колени. Но лицом к нему. Поднимаю руки за голову. 
- Спиной, я сказал.