Еще никогда в жизни он не спускался с Истукана с такой скоростью. Шорты и майка изорвались в клочья, оцарапанные ноги и руки кровоточили… Она сумасшедшая, она больная! Она нарочно затащила наверх винтовку, чтобы пристрелить кого-нибудь на горе. Надо было сразу догадаться, что она пациент психдиспансера!

Вместе с камнями и древесным мусором он вывалился к подножию горы, на узкий берег реки. И лишь когда оказался в зарослях кустов, позволил себе остановиться и обернуться.

Гора казалась безжизненной. Над серой стеной дрожал раскаленный воздух. Где-то на умопомрачительной высоте парила чайка, отбрасывая стремительную тень на стену. Все плыло и двоилось у него в глазах.

– Идиотка! – вслух выругался он, сплюнул тягучей слюной и, прихрамывая, пошел к велосипеду.

Он мчался в отряд как на велогонке и поминутно оглядывался. У него уже начала болеть шея, а он все оборачивался, холодея всякий раз, когда обгонял автомобиль. Вот так приключение! Вот что значит дармовые деньги… Нет, она не больная, а даже очень хорошо соображающая баба. Ей надо было убить того усатого мужика в красной майке, и она подобралась к нему со стороны пропасти. Мужик, даже если он опасался наемных убийц, предвидеть не мог, что в него могут выстрелить из пропасти. А потом она попыталась убить Геру. Естественно, свидетеля положено убирать. Все по уму, все продумано. Выходит, Гере «посчастливилось» своими глазами увидеть киллера за работой и остаться живым… Надолго ли? Надо исчезнуть. Раствориться на побережье. А еще лучше – уйти в горы… Или лучше сообщить в милицию?

– Это что за чучело?! – ахнул Славка, когда Гера вместе с облаком пыли вкатился в калитку. – Ты что, свалился с Истукана? Почему такой рваный?

– Дай воды, – хрипло попросил Гера, озираясь по сторонам. – Меня никто не спрашивал?

– Двое с носилками и один с топором.

– Самое смешное, что я готов тебе поверить. Тащи воды!

Гера быстро прошел мимо остывшего очага, поставил велосипед у крыльца своего флигеля, но тотчас передумал и завел его под рубероидный навес, где был оборудован дровник. Здесь велосипед не так бросался в глаза.

Надо уносить ноги! И чем быстрее, тем лучше. Если Микитович у себя, Гера немедленно попросит отпуск. Немедленно…

Закрывшись во флигеле, он стащил с себя рваные шорты, майку, завернул тряпье в газету и связал бечевкой. Зашел Славка, по своему обыкновению открыв дверь ногой. Сквозняк надул тюль пузырем и приподнял его. В сумрачную комнату брызнул дневной свет. Гера почувствовал себя на освещенной прожекторами сцене, перед тысячами зрителей.

– Дверь закрой! – не разжимая зубов, процедил он и сам кинулся к двери. Плотно прикрыл ее, сдвинул край шторки и посмотрел на двор. В шезлонгах млели два спасателя, потягивая из запотевших бутылок пиво. В тени дерева на корточках сидела Мира и пыталась закрыть на «молнию» пухлую сумку. И чего она туда насовала?

– Пей и не заставляй меня думать, что ты граф Монте-Кристо, сбежавший из тюрьмы, – сказал Славка, протягивая кружку.

Гера сделал несколько жадных глотков и только потом почувствовал, как обожгло горло. Он с подозрением посмотрел в кружку.

– Что это?

– Сие есть кровь моя… Да что с тобой, Гера? Не узнаешь свой любимый портвайн виз спрайт?

– Я же просил воды!

– Вода тебе не поможет. У тебя глаза из орбит вылезли и лицо побелело.

– Хорошо, что еще не позеленело… Сядь, я сейчас расскажу тебе такое, что у тебя самого глаза из орбит вылезут. Да еще запрыгают по полу, как лягушки.

– Весьма и весьма интригующе, – признал Славка. – Попробую отгадать с первой попытки: ты уронил со стены клиента.