И даже помощи попросить не у кого — я ведь не в технической части корабля, а в жилой. Тут покой пассажиров никто не тревожит. Тем более ночью.

Постояв в раздумьях и прикинув, как именно шла до этого, я всё же корректирую маршрут и ухитряюсь выйти на развилку шести коридоров, которую мне удаётся соотнести с аналогичной на карте. Некоторое время колеблюсь, определяя правильное направление. Выбираю коридор, в глубине которого виднеется расширение с голубыми диванчиками и растениями. Я точно такое видела в прошлый раз, когда шла с Керасом к дяде, — убеждаюсь в этом, едва подхожу ближе. А дальше всё просто: второй поворот от него, ведущий в глубь сектора, третья по счёту дверь...

Прикладываю ладонь к датчику оповещения, ожидая, пока дядя мне откроет. Морально готовлюсь к очередной порции колкостей, насмешек и нравоучений, однако приятно удивляюсь, когда дверь просто приглашающе раскрывается, а за ней не оказывается никого.

— Заходи! — приглушённый шумом воды и от этого трудноразличимый голос доносится из ванной.

Ну а чего ещё я ожидала, явившись без приглашения? Он и в прошлый раз из неё вынужденно вылез, когда мы с безопасником явились. Наверняка сегодня решил, что можно обойтись и без повторения этого подвига. Кстати, а ведь это шанс быстренько утащить Луриту, пока он занят! А потом пусть Атиус или Керас дядюшкины претензии выслушивают! Главное, подружка уже будет у меня.

Бегло осматриваюсь, радуясь, что не закрыла дверь и сквозь проём в каюту попадает хоть немного света, ведь в ней самой освещения нет совсем. Однако, как и в прошлый раз, девушки не обнаруживаю. Уже спит? Или опять спит?! Может, дядя её постоянно на лекарствах держал?

Мне становится не по себе. Чувство вины и страха за подругу охватывает гораздо сильнее, чем та радость, с которой я сюда шла. Неужели я снова совершила ошибку, когда позволила Лурите остаться?!

Бросаюсь к занавеси, за которой стоит кровать.

— Лурита, — зову тихо. Ответа не получаю и забираюсь на спальный плацдарм, добираясь до тёмного возвышения в центре. — Лу-ри-та! — принимаюсь его трясти и...

Ой! Вместо того чтобы почувствовать плотное тело, мои руки неожиданно проваливаются в мягкую массу одеяла, под которым... Под которым никого нет!

А где же подружка? В ванной вместе с дядей?

— Почему так рано? Я думал, у меня ещё есть время, — как гром с ясного неба обрушивается на меня сильный и совершенно незнакомый мужской голос.

Замираю, ощутив, как от испуга и понимания того, что оказалась в чужой, а не дядиной каюте, меня словно холодным душем окатывает. В этот самый миг исчезает наваждение, которое толкало меня на совершенно безумное ночное путешествие, и я с пугающей ясностью понимаю, какие творю глупости.

Вот я идиотка! Что вообще на меня нашло? Такое чувство, будто кто-то за меня решил, что именно нужно делать и, отключив рациональное мышление, заставил исполнить задуманное. Наваждение!

— Если ты не против, я свет не буду включать, — говорит мужчина. В комнате становится совсем темно, потому что он закрывает дверной проём, а затем я слышу мягкие шаги, приближающиеся к кровати.

То, что занавесь отдёргивается, я тоже больше на слух воспринимаю, да ещё движение воздуха ощущаю, а потом и волнообразное, укачивающее колебание матраса, когда незнакомец на него опускается.

Несколько секунд он сидит в молчаливом напряжении, словно прислушивается к моему сбившемуся, частому дыханию и бешеному стуку сердца.

— Прости, я не хотел, чтобы так получилось, — наконец вздыхает, словно понимает, насколько я напугана, и не хочет пугать ещё сильнее. И я слышу беспокойство в его голосе, когда в темноте раздаётся вопрос: — А ты уверена в своих желаниях? Не ошиблась?