Магазином в полном смысле этого слова помещение назвать было нельзя. Но здесь можно приобрести знания и разработать любое оборудование, сконструировать самые фантастические инструменты, столь необходимые для научной работы в стенах института. С утра и до вечера из-за дверей доносилось жужжание станков для сверления, скрип металла и удары чего-то неведомого по чему-то ещё менее определённому. Для Элис, привыкшей работать с уже готовыми установками и более тонкими в эксплуатации материалами, Эдгертонский Магазин всегда казался чем-то вроде древней алхимической лаборатории, в которой царили загадочные звуки, запахи и люди, что священнодействовали над куском серебристого металла. Но, увы, там Эл было не место. Так что, переведя дыхание, она нырнула в соседнюю дверь, в святая святых Массачусетского института – циклотрон.

Посередине пары по квантовой оптике телефон Элис требовательно завибрировал. Стараясь не привлекать внимания, она достала смартфон и вчиталась в горевшие на экране сообщения.

«Сегодня день рождения Арнольда», – писал Джо, который явно стремился загладить утренний инцидент. – «Он закатывает вечеринку в клубе «Эдит». Ты придёшь? Арни был бы рад».

«Эдит»? Серьёзно? Не могли выбрать что-нибудь менее пафосное?» – быстро набрала Эл, пока Аннет, с которой они делали лабораторную работу, поправляла линзы в установке.

«Это же Арнольд. Так ты будешь? Он спрашивает, потому что надо заказывать безалкогольные коктейли на тебя».

«Буду. Скажи, что подарка у меня нет. Пусть считает моё явление на вашу розовую девчачью чайную вечеринку благодатью Небес».

«Замётано. Злюка».

Элис едва слышно хмыкнула и убрала телефон. Кто бы говорил!

В списках гей-тусовщиков Бостона клуб «Эдит» считался одним из самых престижных. Попасть туда без протекции одного из его членов было практически нереально, а после предстояло пройти три испытательных месяца, прежде чем для новичка распахивались двери VIP зала. Названный в честь знаменитой Пиаф, клуб был выдержан в стиле Парижа середины XX века. Атласная, крупно стёганая обивка стен, полотна афиш знаменитой певицы и центральная стена, полностью скрытая под бесчисленными снимками Эдит и Марселя. Красиво, дорого и невероятно стильно. Так что выбор бойфренда Джо, разумеется, произвёл на Элис впечатление, хоть она и не удержалась от закатывания глаз – эти милые мальчики всегда так озабочены собственным имиджем.

Вообще, она любила бывать на вечеринках в подобных местах. Здесь царила атмосфера всеобщего дружелюбия, никто не лез с пошлыми намёками, было спокойно и прилично. Хочешь – иди танцуй, не хочешь – сиди и разговаривай с кем угодно, о чём угодно, а если устал, можешь и в одиночестве побыть – никто не станет навязываться. Не существовало табуированных тем, не провозглашались радикальные заявления. Главный принцип компаний звучал примерно так: наслаждайся сам и дай наслаждаться другим.

Элис пришла через полчаса после начала, когда были в разгаре главные поздравления. Быстро чмокнув в щёку блондинистого Арнольда, она мгновенно исчерпала свой словарный запас пожеланий счастливой и долгой жизни. После этого её любезно усадили на кожаный диванчик, всучили горячий безалкогольный глинтвейн и оставили согреваться в приятном одиночестве. Она наблюдала за весельем из-под полуприкрытых век, радуясь за друга, который не отрывал восхищённого взгляда от именинника.

Время летело незаметно, окутывая гостей приятным флёром непринуждённости и всеобщего удовольствия. Из колонок, подвешенных под потолком, лился мягкий, ненавязчивый соул. Она, Джо и Арнольд вели увлекательную беседу о внешней политике с каким-то парнем по имени Эстебан, и Элис всерьёз полагала, что это сценический псевдоним. Так что никто из них не ожидал появления официанта с букетом пошлых алых роз: гигантскими глупыми болванчиками красные соцветия венчали непомерно длинные стебли.